— Зачем я вообще привожу тебя в подобные места?

— И я о том же подумал, — проговорил Трентон.

Отец обернулся, на его лбу пролегли две глубокие горизонтальные морщины.

— Похоже, тебе не нравится, что твой сын бегает, играет, веселится. Зачем тогда приводить его сюда? Чтобы сидел смирно?

— Тебя никто не спрашивал, засранец, — проговорил мужчина и отвернулся.

— Верно, но если продолжишь общаться с сыном в том же духе, я попрошу тебя выйти со мной наружу.

Мужчина вновь посмотрел на нас, попытался что-то возразить, но встретил взгляд Трентона и передумал.

— Он слишком активный.

— Я понимаю, приятель. — Трентон пожал плечами. — Ты здесь с ним один. И день, наверное, выдался непростой.

— Да, все так. — Морщины на лбу мужчины разгладились.

— Так пусть он выпустит пар. Когда приедете домой, он будет вымотан. Глупо привозить его туда, где полно аттракционов, а потом заводиться из-за того, что он хочет поиграть.

На лице мужчины отразилось смущение, он кивнул, отвернулся и махнул сыну:

— Извини, дружок. Иди поиграй.

Глаза мальчишки засветились от счастья, он выскочил из-за стола и быстро затерялся в бурлящей толпе детей. Через пару секунд Трентон нарушил неловкую паузу, и они с мужчиной разговорились о работе, о детях. В итоге мы узнали, что мужчину зовут Рэндалл и он недавно стал отцом-одиночкой. Мать Криса была наркоманкой и жила с бойфрендом в соседнем городке. Крис с трудом приспосабливался к новой жизни. Да и сам Рэндалл тоже, как он признался. Когда им настало время уходить, Рэндалл протянул руку Трентону, и тот пожал ее. Кристофер посмотрел на улыбающихся мужчин и взял отца за руку. Затем отец с сыном удалились, с их лиц не сходила улыбка.

Когда у Оливии закончились четвертаки, она вернулась за стол. Перед ней стояла тарелка с куриными палочками. Трентон выдавил девочке на руку немного антисептического геля, она растерла его между ладошек, а потом накинулась на еду. Мы с Трентоном заказали взрослую порцию, и все одновременно закончили ужинать.

— Пивог? — спросила Оливия, вытирая рот рукой.

— Даже не знаю, — ответил Трентон. — В прошлый раз твоя мама задала мне трепку.

Мне нравилось, как он разговаривает с Оливией: не свысока, а как с равной. Так же как разговаривал и со мной, и, кажется, девочке это тоже нравилось.

— Что думаешь, Кэми? Любишь пекан?

Оливия жалобно посмотрела на меня.

— Люблю.

— Поделифься? — Глаза Оливии засветились.

Я пожала плечами:

— Могу осилить только треть пирога. Трент, ты с нами?

Трентон поймал взглядом Синди и поднял указательный палец. Она кивнула, сразу же поняв, о чем он, и вскоре принесла тарелку и три вилки. Оливия захлопала в ладошки. Нам всем досталось по куску пирога, покрытому горой взбитых сливок.

— Приятного аппетита, — устало, но дружелюбно проговорила Синди.

Мы отломили по кусочку и все вместе замурлыкали от удовольствия, ощутив блаженство вкуса. За несколько минут тарелка опустела. Синди принесла счет, и я попробовала заплатить половину, но Трентон даже не допускал такой мысли.

— Если ты заплатишь, тогда это свидание, — сказала я.

— Ты когда-нибудь платишь за Рейган?

— Да, но…

— И вы на свидании?

— Нет, но…

— Ш-ш, — сказал он и поднял Оливию на руки. — По сценарию ты должна сказать «спасибо».

Он положил на стол две банкноты и убрал бумажник в задний карман.

— Спасибо, — сказала Оливия и положила голову Трентону на плечо.