Ничто в Библии не мешало мне изучать медицину и ничто в биологических науках не противоречило моей вере. В 1978 году мне повезло попасть в класс медицинского колледжа Университета Орала Робертса.

Священник и духовный целитель Орал Робертс напряженно работал, чтобы объединить знания о духовном исцелении и медицинском лечении. Я чувствовал, что это плодотворная идея. Думаю, что меня приняли туда из-за фамилии. Наверное, им нравилось, что выпускником их медицинского факультета станет доктор, чья фамилия означает «аминь».

Университет Орала Робертса был необыкновенным местом. Нас серьезно готовили к врачебной работе, но это происходило в атмосфере любви, сострадания и молитвы. Мы отличались от всех медицинских факультетов страны. Нас учили молиться вместе с пациентами, записывать их истории болезни как духовные и принимать во внимание при лечении одновременно разум, тело и дух человека. На занятиях мы разбирали тему греха и болезни. Многие фундаментальные христиане верят, что физические и эмоциональные заболевания происходят из-за недугов души — что обычно болеют те, кто грешит. Другие считают, что все мы когда-нибудь болеем и умираем, это неотъемлемая часть природы, а идеи греха только вгоняют людей в мучения бесполезного чувства вины, когда вы вините свою греховность в появлении болезни. Эта проблема весьма сложна и неоднозначна.

После медицинского факультета я проходил психиатрическую практику в Армейском медицинском центре Уолтера Рида в Вашингтоне — это самый большой военный госпиталь страны. В качестве сотрудника я посещал классы терапевтов и армейских священников, где нам рассказывали о взаимосвязи между медициной и духовностью. Я узнал, что 70 % населения США являются глубокими сторонниками фундаментальной религии, и медики, священники и раввины должны работать вместе, чтобы блюсти интересы своих пациентов.

Через год медицинской подготовки мне стало ясно, что в пазле, описывающем духовность и исцеление, отсутствуют многие элементы. Во время ординатуры я узнал, что чем больше человек был предан своей вере, будь то католицизм, протестантство, иудаизм, буддизм или ислам, тем здоровее он выглядел.

Такие пациенты реже нуждались в помощи психиатра, чем атеисты. Исследователи из Университетов Гарварда, Дьюка и Джона Хопкинса тоже подтвердили, что глубоко верующие люди обладают лучшим физическим и эмоциональным здоровьем. Конечно, можно возразить, мол, все наоборот: более здоровым людям проще поддерживать отношения с окружающими, и поэтому они посещают религиозные общины.

Следующая подсказка стала очевидной, когда я проходил практику по детской и подростковой психиатрии в Медицинском центре Рипли в Гонолулу, Гавайи. В то время я много работал с детьми, подростками и семьями.

Я консультировал в школах, работал с больными ребятишками, лечил тинейджеров с такими серьезными проблемами, что они не могли находиться в родном доме, и вел терапевтические группы для детей и родителей. Я узнал, что для здоровья мозга очень значим период раннего развития: положительная среда питает интеллект и эмоциональную зрелость, а негативная и бедная среда (что, увы, встречалось чаще) разрушает функции мозга и способствует развитию психических отклонений и отставаний в учебе.

Любой детский психиатр знает, что к подобным проблемам детей располагает генетический фактор, однако среда играет важнейшую роль в возникновении и проявлении этих проблем.

Третий кусочек пазла встал на место в 1990 году. После армейской службы я учредил частную психиатрическую клинику в Файерфилде, Калифорния, в 40 милях к северу от Сан-Франциско. У меня были как собственные пациенты, так и те, кого ко мне присылали больницы. Я также руководил отделением больницы, где лечили пациентов с пристрастиями к наркотикам и алкоголю, у которых одновременно были диагностированы психиатрические расстройства. На одной из больничных лекций я узнал о томографической технологии ОЭКТ — ядерном исследовании мозга, при котором впрыснутые в вену крохотные количества радиоактивного вещества позволяют отследить внутреннюю работу живого мозга.