|
Дойдя до конца, он повернул обратно и стал приподнимать углы простыней. Во влажном холодном воздухе Дениз охватила дрожь. Она старалась не смотреть на ближайшие к ней тела — скорбный результат одного из дорожных происшествий в часы пик. Все еще обутая в ботинок ступня торчит под неестественным углом — нога сломана в середине голени. Где-то невидимо запыхтел, оживая, старый компрессор. — А, вот она, — узнал Филипс, заглянув под одну из простыней. К облегчению Дениз, он не стал откидывать простыню; жестом он попросил пододвинуть каталку. Дениз повиновалась, как автомат. — Помоги поднять ее. Дениз через простыню ухватилась за лодыжки Лизы Марино, избегая прикосновения к трупу. Филипс поднял туловище. Сосчитав до трех, они переложили тело, отметив, что оно уже успело окоченеть. С помощью тянувшей спереди Дениз Мартин вывез каталку из рефрижератора, после чего закрыл дверь и задвижку. — А зачем внутривенные принадлежности? — поинтересовалась Зенгер. — Не хочу, чтобы узнали, что мы везем труп. Принадлежности — это мазок, выполненный рукой мастера. Он стянул простыню, обнажив бескровное лицо Лизы Марино. Дениз отвела взгляд, когда Мартин стал поднимать голову и подсовывать под нее подушку. Трубку от сосуда он положил под простыню. Отступив назад, он оценил результат. — Отлично. — Потом, похлопав труп по руке, спросил: — Теперь удобно? — Мартин, ради Бога, это же ужасно! — Ну, по правде говоря, это защитная реакция. Я не уверен, что нам нужно это делать. — Он мне еще говорит, — простонала Дениз, помогая направить каталку в двойную дверь. Тем же путем они прошли по подземному лабиринту и вошли в лифт для пациентов. Они встревожились, когда кабина остановилась на первом этаже. На площадке стояли два санитара с пациентом в кресле на колесах. Мартин и Дениз в страхе посмотрели друг на друга. Дениз отвернулась, кляня себя за то, что ввязалась в эту нелепую авантюру. Санитары, против ожидания, вкатили пациента в кабину лицом внутрь. Они были увлечены разговором о предстоящем бейсбольном сезоне и, если и обратили внимание на вид Лизы Марино, то никак этого не показали. Иное дело пациент. Он всмотрелся и увидел большой зашитый разрез подковообразной формы на голове Лизы Марино. — После операции? — спросил он. — Угу. — Поправится? — Немного устала, — ответил Филипс. — Ей нужно отдохнуть. Пациент с пониманием кивнул. Потом двери открылись на второй этаже, и Филипс и Зенгер вышли. Один из санитаров даже помог вытащить каталку. — Какая нелепость! — облегчила душу Зенгер, когда они шли по пустому коридору. — Я себя чувствую преступницей. Они вошли в кабинет томографии. Рыжеголовый лаборант увидел их сквозь полупрозрачное стекло пультовой и зашел помочь. Филипс сказал ему, что требуется экстренная томография. Лаборант отрегулировал стол, встал за головой Лизы Марино и подсунул руки под плечи, готовясь поднять. Ощутив ледяной холод безжизненного тела, он отскочил. — Она мертвая! — крикнул он, потрясенный. Дениз закрыла глаза. — Скажем так: у нее был трудный день, — ответил Филипс. И вы ничего никому не говорите об этом небольшом мероприятии. — Вы все же хотите сделать томограмму? — недоверчиво спросил лаборант. — Обязательно. Собрав силы, лаборант помог Мартину поднять Лизу на стол. Поскольку в иммобилизационных креплениях необходимости не было, он сразу включил томограф, и голова Лизы была вдвинута в машину. Проверив ее положение, он позвал Филипса и Зенгер в пультовую. — Она, конечно, бледная, — заметил он, — но выглядит лучше некоторых пациентов из Нейрохирургии. Он нажал кнопку сканирования, и громадная округлая машина ожила и начала вращение вокруг лизиной головы. |
