|
А теперь наоборот, представим ситуацию, когда Китай, ощущая давление с чьей-либо стороны (возможно со стороны Тайваня), обратится к русским: «Завтра мы намерены нанести удар по Соединенным Штатам и вы можете к нам присоединиться, поскольку они ударят по вам, даже если вы не сделаете этого». Согласитесь, ситуация не из приятных, но можно создать гипотетическую модель, в которой она выглядит вполне положительной. Для этого необходимо расширить понятие каталитической войны. Любые методы к использованию военной или дипломатической силы, к которым прибегает нация в целях вовлечения в конфликт других наций и расширения конфликта, будут называться каталитическими. С этой точки зрения первая мировая война была каталитической, развязанной Сербией и Австрией, продиктованной «обоюдным страхом внезапного нападения» и «предвидением удачи», поскольку сторона, развязавшая войну, надеялась на победу. Это означало, что оборонительная мобилизация (со стороны русских) вызвала защитно-наступательную мобилизацию (со стороны Германии), и это вызвало уверенность, что, несмотря на отсутствие тщательно продуманных действий, силы быстрого реагирования будут отброшены защитными силами другой стороны»<sup></sup>.
Все перечисленные различные варианты возможностей начала войны не были спровоцированы желанием или волей двух могущественных держав развязать ядерную войну<sup></sup>. Хотя совершенно очевидно, что обе державы готовы были уничтожить друг друга при первой же возможности, что и привело их к необходимости примкнуть к одной из воюющих сторон, хотя обе и предпочитали избежать подобной ситуации. Самое поразительное во всех этих переплетениях заключается в том, что наиболее сознательные и разумные из военных лидеров будут вынуждены развязать действия, несмотря на нежелание войны. Как отмечает Кан, с каждым «новым поколением» оружия никем не желаемая война становится более ужасной в перспективе, поскольку логика устрашения вынуждает наращивать вооружение, и неважно, сколько бомб может выпустить противник, важно иметь уверенность, что его можно уничтожить в любой момент. Кан в своих высказываниях доходит до описания экстремальной ситуации, когда устрашающие силы нации могут превратиться в некую машину Страшного суда, готовую взорвать весь мир. Он пишет: «Наши военные силы напуганы… и они спешат. Гонка вооружений есть гонка, а потому она требует ускорения»<sup></sup>. Мрачные и консервативные умозаключения Кана, которые многие разделяют, приводят к очевидному выводу, что надежность устрашения — всего лишь наши надежды и иллюзии, и тем не менее они принимаются общественностью. Часть экспертов, особенно представляющих армию и флот, предприняли ряд действий для создания такой системы вооружения, которая ограничивала или сводила бы до минимума возможность случайности или ошибки, о которых так ярко говорит Кан. Эти действия исходят из следующих предположений. Опасность от случайности или нажатия кнопки можно свести до минимума, создав «неуязвимые» средства устрашения, которые могут обеспечить выживание независимо от того, какой силы будет нанесен удар; в этом случае опасность неожиданного удара будет сведена до минимума. Этой цели могут служить, к примеру, подводные лодки системы «Поларис», которые имеет и Россия. Оскар Моргенштерн, в частности, отмечает, что эффективная система устрашения включает в себя атомные подводные лодки и самолеты, которые благодаря высокой мобильности не могут быть уничтожены одним неожиданным ударом. «Если обе стороны примут систему «Океан», — заявляет он, — наиболее важным последствием этого будет то, что обе стороны объединятся: создавая свою эффективную систему защиты, они оградят себя от возможности неожиданного нападения, помогая противникам вовремя проверить сигнал атаки и выявить ошибку. Ясно… что и при этой системе немедленно применить все силы устрашения при поступлении сигнала атаки, который может оказаться фальшивым, нереально. |
