|
Глазом не успеешь моргнуть, как тобой уже займутся адвокаты. Надо убираться отсюда поскорее. Джо уже повернулся, чтобы уйти, но что-то заставило его остановиться. В спящей женщине было нечто неуловимо знакомое. И хотя он не мог даже разглядеть ее как следует: она спала уткнувшись лицом в подушку и натянув одеяло, но, черт побери, она напомнила ему Кристину!
Кристина? Быть того не может. Его экс-супруга сейчас в Лос-Анджелесе, водит дружбу с кинозвездами. Он только что видел ее портрет на обложке «Тайм». Какого дьявола забыла она в их старом доме в Хакетстауне, штат Нью-Джерси? Джо подошел поближе к кровати. Женщина спала на боку, так, как имела обыкновение спать Кристина – подтянув согнутую в колене ногу к груди, а другую вытянув. Она прижимала к себе подушку, словно обнимала любимого, так, как Кристина обнимала его, Джо, до того, как все полетело к чертям. Он наклонился к женщине и, уловив аромат ее духов, вновь почувствовал себя двадцатилетним юнцом, по уши влюбленным в женщину своей мечты. – Господи, – пробормотал Джо. Это действительно была Кристина. Волосы ее были светлее и короче, и одна шелковистая прядь упала на щеку. Одеяло соскользнуло вниз, открывая слегка позолоченное калифорнийским солнцем плечо. Джо вдруг стало интересно, нагая ли она спит под одеялом, но он тут же одернул себя: черт возьми, зачем задаваться таким вопросом?! Кристина шевельнулась во сне, и одеяло сползло еще на дюйм. Джо невольно поежился, но вовремя напомнил себе, что перед ним та самая женщина, которая ушла от него лишь потому, что он и все, что было с ним связано, мешало ей найти себя в этой жизни. Она собрала чемоданы и ушла, пока он был в Вашингтоне и брал интервью у вице-президента. Ушла, не оставив ничего, кроме короткой записки и мучительных воспоминаний. Кристина, нагая и исполненная желания. Кристина, горящая от радостного возбуждения по поводу нового задания. Она перевернулась на спину, и одеяло сползло, открыв нагую грудь. Кристина нагая… Джо деликатно кашлянул. Женщина что-то пробормотала во сне. Джо прикусил губу. Женщина перевернулась на бок. – Кристина… – Уходи, – невнятно сказала она. – Поздно. – Кристина, да проснись же ты! Она сказала что-то погромче, но столь же нечленораздельно. В старое доброе время он откинул бы одеяло и забрался к ней в постель, наслаждаясь теплом ее тела. Тогда бы он непременно разбудил ее, лаская руками и губами. Он почти наяву ощущал тепло ее стройного тела, аромат ее кожи, чувствовал ее жаркое дыхание. Память обо всем этом была такой яркой и отчетливой, такой живой, будто и не было тех лет, что должны были стереть воспоминания.
– Ради Бога, Слейд, – сказала Кристина, не открывая глаз. – Уже ночь. Тебе что, нечем заняться? – Кто, черт возьми, этот Слейд? С каких это пор у Слейда появился американский акцент? Не просто акцент, а характерный нью-йоркский выговор бывшего мужа? Или… это Джо? Нет, это, слава тебе Господи, невозможно. Мак-Марпи сейчас за тысячи миль отсюда, в какой-то стране без названия, борется за торжество правды и демократии, тогда как она, Кристина, сражается за «Оскара», «Эмми» и «Грэмми». Кристина открыла глаза, взглянула на стоявшего у ее кровати мужчину и тут же закрыла их снова. Сон во сне, такое бывает: ты спишь, а тебе снится, что ты проснулась и прочее. Такого раньше с ней не случалось, до сих пор размеренная упорядоченная жизнь не преподносила ей подобных сюрпризов. – Слишком поздно, – сказал Джо. – Я знаю, что ты не спишь. |
