Положив в чемоданчик новый маскарадный костюм — седую бороду, шляпу с широкими полями и поношенный пиджак, — я взял тяжелую трость и вышел из дома. Хотя арендная плата за эту дешевенькую квартирку в бедном районе была внесена, возвращаться сюда я не собирался.

Прежде чем переодеться в новый наряд, я взял такси и поехал к Моу Силверстайну. Моу хорошо знал преступный мир, каждого помнил в лицо, не забывал ни одного дела и был самым ловким мошенником.

Когда я вошел в его комнату на третьем этаже многоэтажного дома, он окинул меня пристальным взглядом и принялся потирать руки, словно только что смазал их маслом. Толстый, рыхлый, с лысиной на голове, он долго смотрел на меня своими светло-карими глазами. У Моу было каменное сердце и взгляд раненого животного.

— А-а, ну здравствуй, друг мой. Подумать только, кто пожаловал. Эд Дженкинс собственной персоной! Эд Дженкинс, заставивший поседеть раньше времени всю полицию округа. Ну что, друг Дженкинс, дело у тебя какое или так пришел?

Я задвинул стул и, перегнувшись через стол, наклонился к самому лицу Моу, в нос мне ударил чесночный перегар, и я увидел, как напряглись у него мышцы вокруг глаз.

— Скажи-ка мне, Моу, где я могу найти девушку с родинкой на левой руке? Ее зовут Мод Эндерс.

Продолжая потирать руки, он по-прежнему смотрел на меня широко раскрытыми глазами, хотя для этого ему пришлось еще больше напрячь мышцы.

— Зачем она тебе?

— Знаешь Хорька?

— Хорек мертв, а с мертвыми я дела не имею. С них денег не возьмешь. Только с живых Моу Силверстайн может кое-что получить.

Я кивнул:

— Ну это-то я знаю. Только вот ведь в чем дело. Хорек побывал у меня незадолго до того, как его пришили. Он как раз пришел, чтобы предостеречь меня от этой девчонки с родинкой на руке, и сообщил, что мне готовится западня. А потом его кокнули, он и пикнуть не успел. Расстреляли из машины.

Он кивнул и развел руками:

— Да, Хорек мертв.

— Вот именно. А женщина с родинкой все-таки вышла на меня. И свела с человеком, который выдает себя за главаря крупного преступного синдиката, короля бандитских трущоб. Эдакий здоровенный амбал с глазами, как два куска льда. Я хочу найти женщину с родинкой, а через нее выйти на ее хозяина.

Моу не двигался. Теперь он был сама осторожность.

— Зачем тебе это?

— Этот человек должен мне кое-какие бумаги. Если он не отдаст их мне, ему не жить.

Моу откинулся на спинку стула:

— Не знаю, о чем ты говоришь. Не знаю никакой девушки с родинкой. А все эти басни про преступный синдикат полиция сама сочиняет. Ты с ума сошел, Эд!.. Тебя же убьют. Убьют, и я потеряю хорошего партнера. Так что лучше не суй нос не в свое дело. Я не знаю людей, о которых ты говоришь, да и тебе советую забыть про них. До свидания, Эд.

Я направился к двери, а он сидел за столом, потирая руки и глядя мне вслед, глаза его походили на две узенькие щелочки. Я был доволен.

Громко топая, я спустился по лестнице, а потом незаметно вернулся обратно, прошмыгнул в коридор, спрятался в тесном темном вонючем туалете и принялся ждать.

Через час в коридоре послышались твердые уверенные шаги, затихшие перед дверью Моу Силверстайна.

Я осторожно выглянул из своего укрытия.

Похоже, это тот, кто мне нужен. Молодой, широкоплечий, подвижный, с красным злобным лицом, выпирающим подбородком, черными глазами, кустистыми темными бровями и смуглыми руками, украшенными драгоценностями. Одет он был по последней моде, держался развязно и самоуверенно.

Он зашел в комнату, и Моу не выставил его за дверь.

Вскоре послышалась невнятная речь Моу, резкий бас гостя, и я поспешил спуститься вниз.

Красавчик вышел примерно через полчаса, предусмотрительно огляделся, прошел один квартал, завернул за угол и внезапно пошел в обратном направлении.