— Конечно, — сказала она улыбнувшись, повернулась и вышла из комнаты. И только когда она оказалась в своих комнатах, выдержка изменила ей. Она прислонилась спиной к двери. Господи! Что она наделала! Грант и наполовину так не унижал ее, как она сама унизила себя. Она должна была спасти свою гордость и вместо этого она… она… — Ханна? Стук в дверь и голос Гранта прозвучали почти одновременно. — Уходи, — сказала она. — Открой дверь, Ханна. — По его голосу можно было предположить, что он готов ее сломать. Ханна вздохнула, повернула ручку и отворила дверь. — Нам нечего сказать друг другу, Грант. Он прошел мимо нее, поразительно спокойный для человека, только что пережившего этот скандал. — Наши гости просили пожелать тебе спокойной ночи. — В самом деле? — Ее щеки порозовели. Он уставился на картину на стене, словно никогда раньше не видел ее. — Ну и спектакль ты закатила… — Если твоя… твоя подружка ожидает моих извинений… — Я сказал Магде, чтобы она купила себе новое платье и прислала тебе счет. — Мне? — Ханна рассмеялась, хотя не чувствовала никакого желания смеяться. — Это будет пустая трата времени, Грант. Я не в состоянии заплатить… даже если бы захотела. — В состоянии, — сказал он кротко. — На твоем счету полно денег. — Денег полно на счету Ханны Маклин, ты хочешь сказать, — она прошла следом за ним в спальню, зажгла свет, раскрыла шкаф и оставила его открытым, — но не у Ханны Льюис, — сказала она и начала выкладывать свои вещи на кровать. — Что ты затеяла? — А на что похоже то, что я делаю? Грант пожал плечами и прислонился спиной к стене, скрестив руки на груди. — К чему такая спешка, Ханна? Совсем не обязательно собирать свои вещи ночью. Можно подождать до утра. У нее сжалось сердце, хотя с чего бы это? Она понимала, все его поведение говорит о том, что ей пора исчезнуть из его жизни. И это именно то, чего она хотела все время. — Но то, что не может ждать до утра, так это объяснение, — сказал Грант. — Нам не о чем говорить. — Я хочу объяснения того, что произошло в библиотеке. — Я уже сказала себе, что не собираюсь извиняться. Как бы то ни было, ты настоял на своем. — Я? — Да. Но в этом не было необходимости. Ты знал, что я хотела положить конец этому… этому браку. Ты не должен был… — Ее голос дрогнул. Проклятие! Она не собиралась раскисать перед ним. Для этого не было оснований. — Ханна. — Грант осторожно положил руки ей на плечи. — Ханна, повернись и посмотри на меня. — Нет. Медленно и бережно он повернул ее к себе. Когда она опустила голову, он взял ее за подбородок и приподнял ее. — Если ты так рада, что нашим отношениям подошел конец, тогда почему ты так выходишь из себя? — спросил он мягко. — Почему я?.. Ты… ты унизил меня. Ты… — Это единственная причина? — Да. Конечно. У меня тоже есть гордость, и ты это знаешь. Ты не единственный, кто… Но он был им. Он был единственным, тем единственным мужчиной, которого она когда-либо любила. Она любила его все время, несмотря на всю ту ложь, которую повторяла себе. Она разрыдалась. — Убирайся, — прошептала она. — Грант, пожалуйста, если в тебе есть хоть капля сострадания… — На что я надеюсь, — сказал он, взяв ее лицо в ладони, — так это на то, что, может быть, ты вышла из себя потому, что я заставил тебя ревновать. |