— Я тоже буду скучать, — отозвался он, продолжая паковать вещи.

Одному богу известно, что произойдет, если он поцелует ее…

Когда он во второй раз оглянулся, Эмма все еще молчала. Она сложила руки на животе и вертела на пальце кольцо. Бриллиант сверкал в солнечном свете, падавшем на кровать. Бриллиант небольшой, но Эмма сама его выбрала. Его обрамляли четыре изумруда — в точности того же цвета, что и ее незабываемые глаза. А в день свадьбы он преподнесет ей другое кольцо, изготовленное втайне от нее и выполненное в том же стиле. На следующей неделе он заберет его у ювелира.

— Эмма, что-нибудь не так? — спросил он. Она подняла голову и слабо улыбнулась.

— Нет. Ничего серьезного. Я просто глупая. Но у меня было такое чувство… Как будто кто-то прошел по моей могиле. Тебе знакомо такое? Предчувствие… Джейсон, пожалуйста, будь осторожен. На дороге, я хочу сказать. Сейчас такое движение…

Джейсон подошел к ней, присел рядом, приобнял за плечи и заглянул в глаза.

— Я буду очень осторожен, — проговорил он. — Ничто, честное слово, ничто не помешает мне вернуться к тебе.

— Ты обещаешь?

— Торжественно клянусь.

Эмма глубоко вздохнула.

— Тогда все будет хорошо.

Джейсон поднялся на ноги, не поцеловав Эмму, вновь занялся сборами.

Поездка вылилась в настоящий кошмар. Невероятное количество как легковых, так и грузовых автомобилей, постоянные пробки. Да и дорога во многих местах перекопана. А потом начался дождь.

Уже совсем стемнело, когда Джейсон заехал на автостоянку возле госпиталя. Его новые часы показывали без десяти минут девять. Он вошел в больницу, где объяснил, что является не только братом Джерри, но и врачом, чем свел на нет возражения дежурной сестры насчет неприемных часов. Затем он спросил, можно ли поговорить с лечащим врачом Джерри. Сестра, миловидная женщина тридцати с лишним лет, ответила, что врач находится в отделении, но побеседовать с ним можно будет только утром. Кроме того, Джерри минут двадцать назад получил болеутоляющее и теперь, вероятно, спит. Тем не менее Джейсон может оставаться у него в палате столько, сколько ему заблагорассудится. Джерри лежит в палате 4, последняя дверь в коридоре с левой стороны.

По длинному коридору Джейсон прошел к двери с табличкой «4» и оказался в узком помещении, где из шести коек были заняты лишь четыре. Джерри лежал у окна. Но в данный момент он не любовался видами города. Он крепко спал.

Джейсон с облегчением увидел, что Адели в палате нет. Впрочем, можно не сомневаться, что она в скором времени появится. От этой мысли у него неприятно засосало под ложечкой.

Он пощупал у Джерри пульс и облегчен вздохнул. Хуже ему стало, когда он прочитал вывешенную в ногах кровати историю болезни Джерри? При поступлении в больницу давление у брата было крайне низкое, а температура прямо-таки заоблачная. А ночью к тому же было несколько приступов.

Несомненно, Джерри необходима интенсивная терапия. Но он обычный работяга и не в состоянии оплатить лечение, так чего же можно ожидать? Уж во всяком случае, не обслуживания, предназначенного для особо важных персон. Но как бы то ни было, состояние Джерри как будто стабилизировалось, и можно надеяться, что он выкарабкается. Но выглядит он ужасно — краше в гроб кладут, как говорится.

Джейсон подошел к окну. Внизу сверкали городские огни. Живописный вид. Сидней не отвечает расхожим представлениям о заброшенном форпосте колониальной империи. Днем он живет полной жизнью, по вечерам веселится. Это красивый, веселый город, и живут в нем веселые, красивые люди.

— Привет, Джейс. Я ждала тебя.

Этот хрипловатый голос заставил его испытать неприятное ощущение в груди и медленно повернуться.