– Это ты так думаешь, – он прищурился, – но не заблуждайся. Ты исчезнешь из этого дома сразу, как только исполнишь свои прямые материнские обязанности. Предположим, когда ты перестанешь кормить его грудью. Это сколько? Несколько месяцев?

Он удовлетворенно заметил, как побелело ее лицо.

Не он один. Миссис Бербридж выглядела немного смущенной, направляясь к двери.

– Если вы оба здесь, мне не обязательно находиться рядом с ребенком. Надеюсь, вы извините меня… – Она скрылась за дверью.

Никос даже не заметил ее ухода.

– Ты не можешь просто выкинуть меня. Я его мать! У меня есть права.

– Ты опять заблуждаешься. Я могу вышвырнуть тебя отсюда в любой момент. Скажи спасибо, что ты еще на свободе.

– И почему я еще на свободе? – с вызовом спросила Анна, но в ее глазах плескался страх.

– Из-за сына. Пока ты ему нужна, но это не будет длиться вечно. Если ты еще раз выкинешь какой-нибудь номер, то моментально окажешься за дверью.

– Ты не посмеешь!

– Сомневаешься? – Он покачал головой. – Ты и вся твоя семейка, кичащаяся своим аристократическим происхождением, когда в этом мире в цене только деньги и власть, но никак не голубая кровь, неужели ты все еще считаешь, что весь мир создан для вашей потехи?

– Не приписывай мне своих мыслей!

– Разве не так? Я не хочу, чтобы ты заразила этой дурью моего сына! – Никос презрительно скривил губы. – Ты дочь вора, не забыла? И сама недалеко ушла от своего отца, самовлюбленного, эгоистичного мерзав… – он оборвал себя на полуслове, сообразив, что говорит вовсе не о ее отце.

Анна понимающе улыбнулась.

Никос сжал кулаки. Она чертовски много знает. С той самой ночи, когда был зачат Майкл. Когда Никос повел себя так непростительно глупо и излил ей душу, не подумав о том, что сам же вкладывает в ее руки оружие, которое она когда-нибудь сможет использовать против него.

Но в ту ночь он был раздавлен тем, что узнал о своем отце. Не зная, как избавиться от боли, терзавшей его сердце, он примчался к своей идеальной секретарше в надежде, что она облегчит его страдания и вернет пошатнувшийся мир на место. А закончилось все тем, что он оказался в ее постели. И как бы красива она ни была, Никос никогда не позволил бы этому случиться, будь он в своем уме. Слишком уж важное место к тому моменту занимала Анна в его работе и в его жизни, чтобы все бездумно испортить. Но случилось то, что случилось. С того дня он не знал покоя. Ребенок снова захныкал.

– Проголодался, малыш? – улыбнулась Анна сыну и неуверенно посмотрела на Никоса. – Ты не возражаешь, если я его покормлю?

– Совсем наоборот. – Никос опустился на софу и указал на кресло-качалку.

– Ты не выйдешь? – изумилась Анна.

– А нужно? – в свою очередь осведомился он:

– Ты спятил.

– Не согласен. Все, что ты можешь предложить, я уже видел.

Не совсем так. Впервые за все время, что они знакомы, она не напоминала себя прежнюю – строгую, всегда застегнутую на все пуговицы секретаршу с железным самоконтролем. Но никакая одежда не могла скрыть ее безупречной фигуры. Вот и сейчас под мешковатой рубашкой он видел идеальные полушария ее грудей, которые сейчас казались больше, чем он помнил. О нет, он ничего не забыл. И как она стонала и извивалась в его руках, когда он накрывал ее грудь своими руками, брал в рот чувствительные соски, терзая их языком и зубами. И как она просила его прекратить…

Никос внезапно возбудился и тихо выругался сквозь сжатые зубы. Какого дьявола?.. Эта пытка задумывалась им для нее, а не для себя!

Анна тряхнула головой.