— Лола так здорово умеет все выращивать, что я всерьез подумываю, не предложить ли ей место садовника, — пошутил он. — Извини, Роми, я скоро вернусь.

И снова Роми почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног от взгляда этих блестящих серых глаз. Может быть, сегодня он специально пускает в ход свой шарм? — спросила она себя.

— Пожалуйста, располагай своим временем, — услышала она собственный голос и была удостоена насмешливого взгляда искоса. Герейнт и Роми молча смотрели, как Доминик идет по саду в своем строгом черном костюме, выделяясь на фоне цветов всех мыслимых оттенков, еще не померкших в достаточно ярком вечернем свете. Когда он почти скрылся из глаз, Роми подняла голову и увидела, что Герейнт изучающе рассматривает ее.

— Вы давно знаете Доминика? — спросила она, чувствуя, что нервничает. Он бросил на нее проницательный взгляд.

— Я познакомился с ним в Гонконге.

— Вот как? — Роми ощутила, как у нее начинают гореть щеки.

— Слава, можно сказать, бежала впереди него. — Герейнт усмехнулся воспоминанию. — Это был классический случай успеха — восхождение от лохмотьев к богатству. Рожден в бедности, зато с блестящим умом… и стальной решимостью преуспеть, что отпугивало многих людей.

— Но не вас?

Герейнт покачал головой.

— Но не меня. Меня восхищает честолюбие, и мне нравится Доминик. Очень нравится. Он не любит распространяться о себе, но под этой устрашающей внешностью скрывается человек, которому я не колеблясь доверю свою жизнь. По-настоящему хороший человек. — Он усмехнулся. — К тому же я у него в большу-ущем долгу.

Роми удивленно заморгала.

— Неужели?

— Да, представьте себе. В начале года он одолжил мне свой дом, и благодаря этому я встретил Лолу. — На мгновение его лицо исказилось как бы гримасой боли, и он увидел, что озадачил свою собеседницу. — Но это уже другая история. Давайте просто скажем так: косвенным образом Доминик сблизил нас с Лолой, и я буду всегда благодарен ему за это. Явная взволнованность, которая слышалась в голосе Герейнта и выдавала владевшее им сильное чувство, произвела внезапное и глубокое действие на Роми. Она вздрогнула, словно чье-то незримое присутствие обдало холодом ее кожу. Все потому, что она любит Доминика, с чувством безнадежности сказала она себе. Она любит его так, как он никогда не сможет полюбить ее. Господи, что же она наделала?

— Он вам нравится, — неожиданно сказал Герейнт. — Он вам очень нравится. Верно?

Роми почувствовала, что опять краснеет, и пришла в отчаяние. Похоже, что в последнее время она сделалась совсем прозрачной. Ей явно становится все труднее скрывать свои чувства. Она покачала головой.

— Нет, он мне совсем не нравится. Ничто не может быть дальше от истины, чем ваше предположение. Мы почти все время спорим.

— Ну, тогда это наверняка серьезно! — Герейнт улыбнулся, отпил глоток из своего бокала, а потом быстро взглянул на нее. — Если хотите знать, мы с Лолой считали, что на месте Доминика просто нелепо приглашать профессионального организатора приемов.

Роми и сама думала так же. Она выудила из вазочки орех арахиса и раздавила его — скорее из желания занять чем-нибудь руки, чем из желания утолить голод.

— Да?

Герейнт улыбнулся, понимая, что Роми притворяется, что ей все равно. Но ей не все равно, вдруг решил он. В этом он уверен.

— Просто из всех мужчин, которых я знаю или вообще встречал, Доминик, я бы сказал, меньше всех нуждается в услугах, относящихся к вашей компетенции.

Роми приказала себе не краснеть.