Грегори Киз. Мстители. Ключ истребления
Посвящается Джеку Симмонсу
Пролог
ВЕРХОВНАЯ Чародейка танцевала на ветру, в неумолимых лучах полуденного солнца, взмахивая крыльями с яркими кончиками перьев. Неведомыми заклинаниями, загадочными жестами и силой воли Шаушка в ярости подчиняла себе природу, била молниями в эгейские небеса – и спускалась к собравшимся на земле. Их было двенадцать, стоявших вокруг девяти монолитных колоссов на каменистой поверхности острова Пентос – крошечной точки на бирюзовой бесконечности моря. Она метнула молнию в Пабила, лучника, однако на полпути та потухла и рассеялась, не причинив никому вреда. Лучник ответил в мгновение ока. Стрелы, сиявшие как солнечные лучи, сорвались с тетивы его лука с невообразимой скоростью. Шаушка призвала на помощь Раггадора, и семь синих колец окружили ее, заключив в защитный кокон, однако даже за волшебной броней она ощутила удар и волну жара. Яркая вспышка на миг ее ослепила. И тут же нечто захватило крылатую богиню, будто и не было у нее магического щита, и потащило с небес к земле. Шаушка сильнее забила крыльями, но тщетно – она рухнула на скалистый остров. Когда туман перед глазами рассеялся, Шаушка попыталась встать – и заметила силовой хлыст, которым ее так грубо стянули вниз. Хлыст держала за рукоятку крепко сложенная темноглазая женщина. Аб-Син, Дева Сияющего Кнута – Шаушка много о ней слышала. – Ах, богиня, – усмехнулась Дева. – Как вы пали! Кольца по-прежнему защищали Шаушку от пылающего оружия, но хватка хлыста становилась крепче. Во все стороны сыпались искры, и Чародейка понимала, что Кольца Раггадора вскоре не выдержат – исчезнут. Тогда она призвала Икталона, Повелителя Покоя, и длинные щупальца леденящего холода завихрились у ее пальцев. Воздух сгустился и тугими полосами обвил врага. Дева застыла, на глазах покрываясь ледяной коркой. Светящийся хлыст, брызнув последними искрами, растаял. Шаушка вскочила, но путь ей преградила массивная фигура с бычьими рогами. Новый враг бросился на нее. Богиня, смеясь и танцуя, взмыла в воздух и перепрыгнула через него – вспомнились давние деньки, когда она служила жрицей в Кносском дворце на древнем Крите. Кружась над рогатым, Шаушка опутала его алыми лентами Ситорака, и враг тяжело повалился на камни, не в силах вырваться из волшебного плена. Уклонившись от новых стрел лучника, она вдруг ощутила укол в щеку: что-то острое на мгновение коснулось ее лица – по крайней мере сначала ей так показалось. Однако какая-то игла впивалась все глубже, затуманивая мысли. Нападению подвергся ее разум, и чародейский щит упал сам собой, когда она повернулась к новому сопернику – мужчине с кожей, напоминавшей прочную, как броня, чешую морских обитателей. У него были черные, круглые глаза навыкате, а над скулами покачивались отростки-антенны. Даб, догадалась она. Обладающий клешнями. Промчавшись по воздуху, она ударила Даба в лицо острыми, как лезвия клинков, крыльями, отбросив врага к монолитам неподалеку. Ее разум очистился, мысли прояснились. Наваждение исчезло. Однако на этом схватка не закончилась. Краем глаза Шаушка заметила слепящий огненный шар, летевший в ее сторону. Она обернулась и почти успела отразить удар. Почти. Все вокруг вспыхнуло и побелело. Губительная сила пронзила ее тело до костей. Человек умер бы на месте, однако Шаушка была рождена бессмертной энной – представительницей древнего народа. И тем не менее даже она задохнулась, не в силах сделать и шагу, ее конечности задрожали. Вызвав волшебные щиты, укрывшие руки, она отбила ими следующий огненный шар, еще сколько-то стрел и волну жара, которую обрушила на нее женщина с бараньими рогами. Но враги уже окружили ее. Шаушка взмахнула крыльями и снова взмыла в воздух, читая необратимое заклинание Дормамму. |
