Проехал он совсем немного и, заметив колючие заросли на обочине, решил загнать в них машину. Фонаря поблизости не было. Когда рассветет, ее, конечно же, обнаружат, но к тому времени все будет кончено.

Вернувшись в свою машину, Симон снял перчатки и включил зажигание.

В саду было пусто, но в окнах горел свет. Симон поставил машину сразу за машиной Пеппер, блокируя выезд. Подходя к двери, он чувствовал небывалый подъем.

Дверь открыл Оливер, и Симон, схватив его левой рукой, так как в правой был пистолет, прижал к себе, но постарался не причинить ему боль.

Они не говорили, не было нужды. Мальчик уже во власти Симона, и скоро в его власти будут все остальные. Он ведь видел, как старуха опекала его.

И Симон не ошибся.

Первой из комнаты вышла Мэри.

— Оливер, кто там?

Она дико закричала, и тотчас прибежали Пеппер и Филип.

— Ему нужна я, — спокойно произнесла Пеппер, не сводя с Симона глаз. — Вас он отпустит.

Она шагнула вперед, не позволяя себе показать, как она боится. Выбора не было — у него Оливер.

— Нет! — крикнул Филип и попытался вырвать Оливера из рук Симона.

У него ничего не вышло. Симон ударил его пистолетом по голове, и тогда Мэри вновь истошно закричала, а у Пеппер от ужаса перехватило дыхание и она не смогла выдавить из себя ни единого звука.

— Идите в машину, — приказал Симон.

Ему понравилось, как он справился с мужчиной, хотя это убийство не входило в его планы. Нечего было лезть… Неужели не видел пистолет?

— Симон…

Он обернулся, когда Пеппер коснулась его плеча. Глаза у него мрачно сверкали, губы изогнулись в победной усмешке.

— Отпусти Мэри и Оливера, — попросила она. — Они ни при чем. Это наше с тобой дело.

Боже, пусть он отпустит их!.. Однако Пеппер помнила предостережение Наоми и знала, что он не согласится.

— Думаешь, я дурак? Если я их отпущу, они помчатся в полицейский участок. Ты… — Он ткнул пистолетом в Мэри. — Ты и мальчишка — назад!

— Филип… Мой муж… У него слабое сердце… Его нельзя так оставлять! Он может умереть! — закричала Мэри, и Пеппер стало стыдно, потому что все ее мысли были об Оливере.

Она наклонилась над Филипом и увидела кровь у него на голове. Ей показалось, что он уже умер, но Пеппер не посмела сказать об этом.

— Дурак! Нечего было лезть, — резко произнес Симон и расхохотался.

Теперь Пеппер поняла, почему Наоми старалась предостеречь ее. Симон Геррис безумен.

Услышав крик Мэри, Пеппер оглянулась и увидела, что Симон направил пистолет на неподвижное тело Филипа. Оливер забился, стараясь вырваться, рука у Симона дернулась, и Пеппер услышала запах паленой плоти. Мэри рыдала за ее спиной, а Оливер смотрел на всех круглыми от ужаса глазами.

Пеппер не могла заставить себя поглядеть на несчастного Филипа. Если он не умер раньше, то теперь уж точно был мертв.

— В машину, — повторил Симон. — Иначе следующим будет мальчишка.

Ему нравилось держать их в своей власти. И он получил удовольствие, когда убивал мужчину. Удивительно, как это было приятно, но наверняка еще приятнее будет убивать Пеппер. Симон поглядел на нее и нахмурился. Ей бы следовало бояться сильнее, плакать, молить о пощаде…

— Думаю, нам надо подчиниться, — сказала Пеппер.

В душе она сомневалась, стоит ли длить мучения. Все равно Симон убьет их. Она прочитала приговор в его глазах. Тем не менее у нее то и дело появлялось искушение молить его не трогать Мэри и Оливера, однако она понимала: чем сильнее будет о них печься, тем больше удовольствия доставит ему их смерть.