Нашла его мать Ричарда, а Ричард, только вернувшись из школы на каникулы, узнал о смерти отца и помещении его матери «туда, где ей должны помочь». С тех пор дом дяди должен был бы стать его домом.

Но не стал.

В отличие от отца, Ричард отлично умел прятать свои чувства под маской веселой безмятежности, которая могла обмануть любого, но только не дедушку Рувима.

— Попомни мои слова, этот мальчишка еще доставит тебе хлопот, — говорил он своему племяннику, но Давид Хауэлл только смеялся в ответ.

— Да он же дурачок, — отвечал дядя Ричарда своему дяде. — Его совсем не интересуют деньги.

— Нет, племянник. Это ты дурак, если не замечаешь, как он смотрит на тебя, когда думает, будто его никто не видит, — стоял на своем Рувим Вейсс, но Давид качал головой и жаловался жене, что ее дядя стареет и теряет ясность мысли.

Банк Хауэллов, по крайней мере, его английское отделение открылось в Лондоне в 1789 году, как раз когда французской аристократии, хлынувшей в Лондон, потребовались наличные деньги в обмен на фамильные драгоценности. Французы были в восторге, обнаружив в Лондоне банк, владелец которого не только свободно владел французским, но и относился к ним с почтением, словно они не потеряли все, оставив родину. Им было очень приятно сидеть в уютном кабинете мсье Хауэлла, обставленном в стиле их собственных салонов, и рассказывать о судах и даже о своей злости внимавшему им хозяину.

Мсье Хауэлл отлично понимал, что им требуется обменять драгоценности на деньги и сделать это быстро, так как некоторые члены семьи все еще оставались во Франции и подвергались непосредственной опасности. И мсье Хауэлл умел им помочь. Он был связан с группой смелых молодых людей, посвятивших себя освобождению французских аристократов из когтей толпы. Правда, это требовало денег и успех не всегда был гарантирован…

Будучи осторожным и здравомыслящим человеком, Иаков Хауэлл никогда не рисковал напрасно и не позволял жадности завладеть душой. Ему было достаточно, если один из десяти, обращавшихся к нему за помощью, не получал обещанного. А если к тому же этот несчастный был очень-очень богат и щедро платил, то банк много выигрывал, когда все якобы приложенные усилия кончались неудачей.

Конечно, мсье Хауэлл возлагал вину на своих приятелей… Тем более что некоторые из них тоже исчезали вместе со спасаемыми ими людьми. Если бы мсье Хауэлл мог вернуть деньги, которые ему вручили мсье или мадам, он бы непременно это сделал, но, к несчастью… И он слегка пожимал плечами, как бы говоря, что главное, естественно, не деньги, отчего мсье или мадам, покидая его банк, были совершенно уверены в том, что имели дело с самым добрым и самым храбрым человеком, каких только рождает земля.

Осторожность мсье Хауэлла была вознаграждена. Количество вызволенных из Парижа французов гарантировало ему на некоторое время постоянный приток денег. Правда, иногда ему не везло… Что же, судьба не всегда благосклонна… Но провалы были редкими и с такой тщательностью спланированными, что никому и в голову не приходило, будто они зависели от кошелька дающего.

Едва Иаков набрел на эту золотую жилу, как сделал еще один шаг, благодаря своим семейным связям. Иаков Хауэлл был пятым ребенком в семье австрийского ростовщика, и его братья рассеялись по всей Европе. Освобожденные французы снабжали французскую и английскую секретные службы информацией, за которую тоже щедро платили.

Во Франции Фуше считал брата Иакова Хауэлла самым результативным источником информации, да и кто мог даже в своих самых смелых предположениях соединить яростного защитника революции Рауля Лебруна, например, с Феликсом Левотицем из Австрии или Иаковом Хауэллом в Англии? Братья недаром выросли в гетто и умели прятать концы в воду.

Уильям Питт в Англии был в высшей степени почтителен с Иаковом Хауэллом, ведь войны — дело дорогое, и банкиры, выказывающие готовность поддерживать своим капиталом приютившие их страны, особенно богатые банкиры типа Иакова Хауэлла, люди нужные.