Братья полностью доверяли Найлу и подчинялись решению Главы Совета Свободных. Поэтому они решили ждать его возвращения и обменивались мнениями о компьютере, переговариваясь вполголоса между собой.

Доггинз, напротив, почти задыхался от возмущения. Он кипятился и ругался, пытаясь найти выход для своей взрывной энергии, но тщетно. Найл даже не собирался его слушать. Он просто откинулся на спинку кресла, безмятежно закрыл глаза и даже как будто заснул!

— Нет, как вам это понравится! — не унимался Биллдо. — Мы вошли сюда с одним только намерением, — задавить этих тварей! Мы взламывали двери, спускались вниз, задыхались от страшной вони, мы терпели все… Наконец, мы уже потеряли Джелло и Марбуса! Прах и пепел! Клянусь своим волосатым брюхом, я не переживу такого позора!

Он снова впился взглядом в своего друга, неподвижно сидящего на кресле, потом посмотрел на Вайга в поисках сочувствия и вспомнил слова Найла, особенно обидевшие его.

Доггинз вскочил со своего места, вышел на центр кабины и повторил с дразнящей интонацией, подражая манере речи Главы Совета Свободных:

— «Не в каждой ситуации нам помогут «жнецы»… Не исключено, что все-таки повернем обратно и поднимемся наверх…» Нет, как вам только это понравится! Не помогут «жнецы»! Да когда это они не помогали…

Его нервные слова не находили ни у кого отклика, но старый подрывник все равно не унимался:

— Сейчас он сладко поспит и прикажет нам отправляться обратно! Не переживу такого позора…

От досады Доггинз смачно сплюнул, и из глубины его крепкой груди послышалось глухое рычание.

В напряженные минуты, когда нужно было успокоиться, Вайг перебирал свой амулет, тугое ожерелье из крупных, величиной с добрую виноградину, черных жемчужин. Маслянистые жемчужины скользили между его пальцев, струились бесконечным смоляным потоком и все его внимание в этот момент было устремлено на них, точно там можно было отыскать решение.

Его тоже задели слова Найла, но он прекрасно знал своего брата и чувствовал, что тот сейчас вышел в астральное состояние. Бесполезно сейчас было что-то говорить, спорить, рассуждать…

Вайг и сам обладал незаурядными телепатическими способностями, как и брат, только не стал планомерно над ними работать, не стал их постоянно развивать.

А в детстве казалось, что он гораздо талантливее, чем Найл. Не случайно, что именно Вайг сумел найти общий язык даже с такой грозной бестией, как оса-пепсис! Все родные ахнули, когда ему удалось приручить свирепую осу. Размеров она была нешуточных, длиной эдак с половину руки, и могла хорошенько потрепать любого человека.

Но Вайг взял ее личинкой и так выдрессировал, что оса не только не нападала на людей, как раньше, а даже помогала охотиться в пустыне! По мысленной команде эта красавица стремительно взмывала с руки Вайга и в воздухе кидалась на добычу, — сколько разной вкусной дичи съели его родные благодаря его телепатической сноровке, и не сосчитать!

Найл провел потом подобный эксперимент с пауком-пустынником, яйцо которого нашел в пожарище, вырастил, воспитал и назвал Хуссу. И этот опыт не был бы удачен, если бы не та, ранняя история с осой.

Хотя Вайг не стал развивать свои телепатические способности с такой интенсивностью, как младший брат, он прекрасно чувствовал те моменты, когда Найл выходил в трансцендентное состояние.

Поэтому он и не стал поддерживать возмущавшегося Биллдо, так как знал, что самое мудрое в этой ситуации — ждать.

Действительно, вскоре его брат шевельнулся. По телу его пробежала молниеносная судорога, он встрепенулся и внезапно вскочил с кресла.

Фелим и Бойд сразу прекратили свою тихую беседу у компьютера, удивленно вскинув глаза на Найла. Вайг пристально уставился на него, и даже Доггинз, нервно меривший шагами кабину каравеллы, остановился.