Ракета, наведенная гигантским электронным мозгом Белой башни, врезалась в комету и разнесла в прах шестьсот тонн галактического камня, в одно мгновение превратив крохотный огненно-белый султанчик яркого света на черном пологе ночного небосклона в пригоршню причудливых искр.

Никто в Городе даже не слышал о приближении кометы Харибда. Никто, кроме Найла, не подозревал о смертельной опасности, но каждый в эту карнавальную ночь веселился так, словно знал, сколько бед в скором времени могла натворить эта галактическая Джомолунгма.

На душе Найла было светло, только в тот момент и он не подозревал, что опасности еще не кончились.

Не случайно все пауки-смертоносцы, как один, в отличии от людей, высыпавших на улицы, забились в свои сумрачные жилища и настороженно взирали оттуда на воспламенившееся небо.

Найл пытался радоваться вместе со всеми горожанами и тогда еще не знал, что вскоре ему предстоит еще немало пережить, снова приложив массу усилий для спасения своего мира…

ГЛАВА 3

Когда Найл впервые узнал о приближении кометы Харибда, он всерьез испугался, неожиданно струхнул так, как никогда в жизни.

Было от чего сойти с ума, и порой он был уверен, что уже сошел с ума от ужаса. Даже в тяжелые времена юности, прошедшие в пещере раскаленной пустыни Северного Хайбада, он не испытывал такого необъяснимого страха.

Хотя тогда приходилось трудно, очень нелегко, вся его семья каждый день вынуждена была прятаться в каменной норе под землей, и не столько от самих летающих шаров пауков-смертоносцев, сколько от щупов страха, которыми дозорные пауки хлестали по знойной пустыне, стараясь парализовать волю каждого спрятавшегося человека.

В те времена никто из его близких не чувствовал себя в безопасности даже под толстыми сводами укромной пещеры. В любой момент могла налететь охотничья облава смертоносцев и если парализующие лучи полоснули бы по человеческому сознанию, пусть даже и сквозь толщу почвы, всех ожидал ужасный конец.

Пауки тогда парили высоко в синеве, они хлестали лучами враждебной воли по внешне необитаемым краям, целясь в прячущихся под землей людей и стараясь уловить всплеск ответной реакции. Восьмилапые твари, поднимающиеся в благословенную синеву на зловонных шарах, стегали ментальными бичами по выжженной пустоши и жаждали только одного: наткнуться на укрытия своих лакомых жертв.

Никому из людей нельзя было даже дрогнуть от страха. Достаточно было самому маленькому ребенку только вскрикнуть под землей и затрепетать, послав тем самым ответный рикошет патрульному смертоносцу, зависшему высоко над пустыней, как получивший сигнал паук мгновенно торжествующе оповестил бы остальных.

Всех смертоносцев связывала между собой единая телепатическая сеть, и вскоре небо над тайным приютом несчастных содрогнулось бы от нашествия.

Бескрайние просторы почернели бы от десятков, сотен снижающихся воздушных шаров. Прилетевшие хищники раскидывались по земле единым колоссальным кругом, сквозь психическое воздействие которого прорваться не мог никто.

Ни один человек, даже самый отважный, не мог бы безболезненно просочиться через полыхающее кольцо ненависти. Всех обитателей пещеры ждала бы неволя, неминуемые длительные дни страдания и еще более долгая мучительная гибель.

О скорой смерти в том случае можно было бы только мечтать — пауки никогда сразу не убивали своих жертв, а вводили в тело особый парализующий яд.

Человек не умирал, он находился в сознании и все чувствовал, но не способен был пошевелить даже пальцем, он не мог никак сопротивляться в то время, когда в его тело впивались хищные клыки, покрытые липкой зловонной слизью.

Что на свете могло быть ужаснее участи постепенно сжираемого заживо?

Люди прекрасно понимали всю опасность, поэтому со временем научились сопротивляться неумолимому психическому гнету.

Потом уже, достигнув зрелости, Найл понял, что научился преодолевать панический ужас именно во времена своей юности.