Хилари, вероятно, была старше Джесси не более, чем на шесть лет, но в ее присутствии последняя чувствовала себя неловко и беспомощно, как школьница.

— В Англии, — ответила Джесси, уголком фартука вытирая слезы с розовых щечек Гедеона.

— Это вполне очевидно, только не могу вообразить, о чем он тогда думал. — Хилари поставила корзину с фруктами на край стола из красного дерева. — Не знаю, кому

— вы прислуживали раньше, но полагаю, людям невысокой культуры, если они позволяли вам делать подобную перестановку мебели в своем доме. Не удивлюсь, если узнаю, что ваше чадо намочило покрывала на креслах. Ведь это ваш ребенок, не так ли?

Джесси гордо вскинула голову:

— Да, это мой сын. Вообще-то он предпочитает грызть ножки кресла, а не писать на покрывала.

Хилари никак не ожидала столь дерзкого ответа от прислуги. Она чувствовала, что начинает терять самообладание.

— Попридержите-ка свой язычок, — прошипела она, сверля Джесси недобрым взглядом.

Кэм решительно встал впереди хозяйки, намереваясь защитить ее:

— Послушайте, мисс Боуэн, Вы должны…

Джесси успокоила его, положив руку на плечо.

— Все в порядке, Кэм. — Несмотря на все ошибочные предположения Хилари и ее высокомерие, Джесси было жаль эту красивую женщину. Совершенно очевидно, что

Она еще ничего не знала о женитьбе Ноя. — Ты не отнесешь Гедеона на кухню? Я видела, Генри принес глиняный кувшин с молоком. Думаю, малыш не отказался бы от чашечки. Если хочешь, можешь тоже выпить.

Кэм с радостью выскочил за дверь, избегая пренебрежительного взгляда Хилари, только что сам одаривал таким же эту женщину. Когда он ушел, Джесси принялась расставлять мебель.

— К сожалению, вы пришли в неподходящий момент, мисс Боуэн. Мне жаль, что я предстала перед вами в ложном свете, но хочу все исправить. Вы должны знать…

Хилари с раздражением еще раз стукнула зонтиком об пол:

— Мне безразлично, находится ли прислуга в вашем подчинении или вы сами выполняете на кухне грязную работу. Я знаю, что в Англии существует классовое разграничение даже среди людей низшего круга. Однако здесь, в Америке, это не имеет никакого значения. Вы увидите, что я совершенно одинаково отношусь ко всей прислуге. Мне лишь необходимо, чтобы все неукоснительно выполняли мои требования. Это, — Хилари презрительным жестом пока

— зала вокруг, — меня не устраивает.

— Прошу прощения, мисс Боуэн, — спокойно сказала

Джесси с чувством собственного достоинства, — но я не

Ваша прислуга. И мне кажется, в Америке тоже существуют

Некоторые классовые различия, иначе вы не разговаривали 5ы со мной в таком грубом тоне, тем более что вас все это абсолютно не касается.

— Да как вы смеете! Ну уж этого я так не оставлю! Будьте уверены, я поговорю с мистером Маклелланом. Вы узнаете, что от меня зависит ваша судьба в этом доме!

Джесси поразило, что гнев еще больше подчеркивал красоту Хилари. Как ни странно, ей был очень к лицу вспыхнувший румянец, а темные глаза, метавшие искры, стали еще более выразительными. Вызывал неприязнь лишь отрывистый, надменный голос. Она будто небрежно выплескивала слова, словно не сознавая, что они были оскорбительными.

Поскольку Джесси больше не возражала, Хилари бесцеремонно повернулась к ней спиной:

— Я сама найду выход, спасибо.

Когда дверь за Хилари захлопнулась, Джесси послала ей вслед:

— Ну и отлично, потому что я выпроводила бы тебя через окно третьего этажа!

Еще в полной мере не осознав произошедшее, Джесси отправилась на кухню.