— Почему это одинокий? — не открывая глаз, поинтересовался брюнет. — А я?

— Ты? — Губы рыжеволосого презрительно искривились. — Ты — слуга!

Брюнет промолчал.

Рыжеволосый откинул с лица длинную прядь, нахмурился и полюбовался собственным отражением в стекле.

— Теперь я знаю, что чувствовали мои далекие предки, отправляясь на битву с Врагом. Непросто сохранять твердость духа, покидая цветущие берега и зеленые холмы родины ради мрачных пустошей, населенных отвратительными ночными чудовищами вроде огров…

Он содрогнулся и резким движением опустил пластиковую шторку.

Брюнет чуть заметно усмехнулся.

— Тебе-то наплевать! — сердито заявил его спутник. — Это ведь не твоего отца здесь убили!

— Можно подумать, Лу, ты его нежно любил, — лениво произнес брюнет.

Рыжеволосый резко, по-птичьи обернулся:

— Не забывайся, ведьмино отродье! Я любил отца! И, не задумываясь, умер бы вместо него!

— Надо же, какие мы преданные, — пробормотал брюнет, отводя взгляд. — И великие. В Мордор он летит, как же! Там внизу всё не так мрачно, как тебе кажется. Людям, которые здесь живут, этот город нравится.

— Червям нравится жить в дерьме. Но я тебя понимаю. Это ведь твоя родина.

— У меня больше нет родины, и ты это прекрасно знаешь! — В голосе собеседника чувствовалась боль.

— Так уж и нет? — издевательски-насмешливо произнес Лу. Похоже, он был рад, что задел своего спутника. — А как же любимые помойки-переулки, где прошло твое детство… Прыщавые дружки-подружки? Неужели при встрече в груди сердечко не трепыхнется, а, Тэм?

Брюнет вздохнул. Его глаза, глубокие, трагически запавшие, словно обведенные темной полосой, настоящие глаза драматического героя с обложки «глянца», не смотрели на собеседника.

— Мое сердце? — повторил он. — Если оно и трепыхнется, то уж точно не в груди. А друзья? Что у меня теперь с ними общего?

— Наше общее дело! — строго произнес Лу. — Посмотри! Это сайт вашего Эрмитажа, раздел временных выставок. Интересно, да?

На экране крупным планом — фарфоровое лицо с раскосыми, плотно закрытыми глазами. Сквозь бледную кожу просвечивал бледно-зеленый, очень сложный узор.

— Хороша, верно?

Черноволосый атлет пожал плечами.

— Да ты никак некрофил, старина Лу?

И снова усмехнулся. Он не только справился со своими чувствами, но еще и сумел задеть спутника.

— Не забывайся! — прошипел рыжий красавец. — Если бы я был некрофилом, ты бы узнал об этом первым!

— Вот это верно, — брюнет остался невозмутим. — Но и тебе следует быть поскромнее, Лу. Мы с тобой всего лишь сопровождаем багаж.

— Ошибаешься, — ухмыльнулся рыжеволосый. — Это я сопровождаю багаж. А ты — его часть!

Тэм пожал широкими плечами и отвернулся.

Рыжеволосый потрепал его по колену.

— Ну-ну! Ты что, обиделся? На правду не обижаются! Не дуйся, приятель! Давай лучше выпьем!

И втопил вызов стюардессы.

— Виски мне и моему другу, — потребовал он.

— Нельзя! Через двадцать минут…

— Ну так поторопись, — ласково-угрожающе произнес Лу.

И стюардесса умчалась.

— Фу! — скривился рыжеволосый, пригубив виски. — Ну и пойло! Одного глотка достаточно, чтобы отравиться.