Если внешне Имхотеп и выглядел живым человеком, внутри он по-прежнему оставался иссохшей мумией.

– Посмотрим, насколько ты крут с одной рукой, – насмешливо бросил ему О'Коннелл, двумя руками вскидывая меч.

Здоровая рука Верховного жреца метнулась вперед, словно змея. Цепкие пальцы ухватили О'Коннелла за рубашку, и мумия без видимых усилий отбросила Рика футов на двадцать. Он пролетел надо рвом и врезался в колонну.

Ударившись о камень, О'Коннелл взвыл от боли в груди. В следующий миг он рухнул на такой же жесткий пол и услышал, как хрустнули его ребра. Пытаясь приподняться и постанывая от боли, Рик видел, как к нему решительно приближается Имхотеп. Черные одежды развевались за его спиной, словно крылья. Его лицо хмурилось, а единственная рука, вытянутая вперед, была сжата в кулак.

Прекрасно. Значит, этот ублюдок стал левшой...

Борясь с заволакивающим глаза туманом, О'Коннелл, пошатываясь, поднялся на ноги и пытался отыскать свой меч, который потерял во время полета к колонне. Имхотеп приблизился почти вплотную, как вдруг послышался голос Эвелин:

– Попробуй отвлечь его!

– Постараюсь, если смогу, – отозвался Ричард.

Уцелевшая рука Имхотепа, как дубина, ударила

О'Коннелла в грудь, и американец, несколько раз перевернувшись в воздухе, шлепнулся у алтаря. Звук от его падения эхом раскатился по залу. Рик попытался поскорее подняться, хотя колени у него предательски дрожали...

Эвелин нагнулась над сидящим у стены братом. Ее поразила улыбка Джонатана: показалось, что брат повредился в уме.

– Что?... – начала она и запнулась.

Тяжело дыша, Джонатан раскрыл свою ладонь, на которой лежала заветная шкатулка.

– Я успел вытащить ее, – сказал он, явно гордясь тем, что талант карманника пригодился ему в столь критические минуты.

– Давай сюда книгу! – приказала Эвелин брату, а сама быстро превратила шкатулку в ключ с восемью металлическими «лепестками».

– Тебе это больше не понадобится, – обратился Джонатан к отрубленной руке и вынул из безжизненных пальцев драгоценную книгу.

А у алтаря, по-королевски величественный и непобедимый, Имхотеп наступал на едва держащегося на ногах О'Коннелла. Крепкая рука Верховного жреца ухватила Рика за горло и вздернула его тело в воздух.

Эвелин встала на колени над принесенной Джонатаном книгой, уверенно вставила ключ в пазы замка, и книга с характерным шипением раскрылась. Ее брат держал книгу, пока девушка торопливо перелистывала тяжелые золотые страницы, отыскивая нужное заклинание. Она бегло просматривала иероглифы, тут же переводя их с неимоверной скоростью...

О'Коннелл обвис в руке мумии, как тряпка, и почти утратил способность к сопротивлению. Зловеще усмехаясь, Имхотеп обратился к нему на древнеегипетском. Эвелин была слишком занята, чтобы помочь Рику с переводом. Однако затуманенных мозгов О'Коннелла хватило, чтобы понять смысл сказанных ему слов.

– Мне кажется, что с твоим другом уже покончено, – мрачно изрек Джонатан.

– Никогда! – вспыхнула Эвелин и закричала: – Держись, Рик! Держись!

Однако держаться О'Коннеллу не составляло труда, поскольку его держала мумия. И не просто держала. Пальцы Имхотепа стали сжиматься. Рик кашлял, задыхался, его тело раскачивалось, а мозг обволакивала

темная пелена. Он то терял сознание, то снова приходил в чувство...

О'Коннеллу вдруг вспомнилась каирская тюрьма. Вот он беспомощно барахтается в петле, а она затягивается на шее все туже и туже... И весь мир становится красным, потом черным.