Не подружатся ли они? Известны случаи, хотя и у других видов муравьев, когда бездомные самки сообща организовывали муравейник и выкармливали потомство. Правда, потом в таком муравейнике происходили между родительницами кровавые распри.

Неожиданно хозяйка садка делает рывок вперед, а гостья, изловчившись, быстро выдвигает кпереди кончик брюшка и, опрокинув противницу, отскакивает в сторону. Неужели гостья успела подсунуть капельку яда?

Как бы в недоумении хозяйка некоторое время лежит на спине. Все же она какая-то вялая! Наконец, поднимается и начинает чиститься. В это время гостья оживленно обследует помещение. Случайно она приближается к хозяйке, отскакивает от нее и, вздрагивая телом, совершает странные резкие толчки. Это сигнал тревоги, хорошо мне знакомый по другому виду древоточцу красногрудому. Потом успокоилась, проскочила в столовую, напилась сахарного сиропа.

А потом произошло разделение гипсового домика, и муравьи засели по обеим сторонам темного прохода, соединяющего столовую и галереи. Иногда они сближались, и тогда перекрещивались крепкими челюстями, К счастью, узкий проход мешал выдвинуть вперед брюшко и воспользоваться ядом.

Непримиримость самок была очевидной и ясной, чтобы продолжать испытание на возможность совместного их обитания. Пришлось гостью забрать, предоставив ей новое помещение тоже сделанное из гипса. Хозяйка вновь оказалась единственной владелицей садочка. Но она по-прежнему безвыходно сидела все в той же камере. В столовую ее теперь не удавалось заманить никакими мерами. Вскоре я нашел ее мертвой.

Теперь все внимание я переключил на вторую самку. Она чувствовала себя превосходного, но яичек класть не желала.

Наступила зима. Я поместил свою пленницу на холодный подоконник: пусть испытает что-то похожее на зиму. Она окоченела и заснула. Но зато через месяц, перенесенная в тепло, оживилась, деловито засновала по своему домику. И аппетит у нее стал отменный! Через неделю у самки появилось несколько яичек. Из них вышли личинки. Они росли с каждым днем, и самые крупные свили себе шелковую оболочку и превратились в куколок.

У меня прежде тоже воспитывалась самка древоточца. Она, по муравьиному обычаю, сидела в замурованной каморке без пищи, поедая слабых отстающих в росте своих детей-личинок. Почти всех уничтожив, она вырастила только одного муравья-помощника. Наша пленница не поедала потомство. Она преломила инстинкт затворничества и регулярно наведывалась в столовую. А насытившись, кормила отрыжками личинок. Вот и непреклонность инстинкта! Отступлению от этого правила, без сомнения, помогало подкармливание самки-основательницы.

Один за другим вскоре из куколок стали выходить маленькие муравьи и, окрепнув, принимались за дела, Вскоре возле самки суетилось уже восемь дочерей, настоящая семья. Все были заняты, все что-то делали, возились с новой партией личинок и яичек, без устали наведывались в столовую и набивали животики сахарным сиропом, жидким медом, кусочками мяса и спешили кормить всех остальных питательными отрыжками. Те же, которые не посещали столовую, не отходили от матери. Спокойная, малоподвижная, она сидела в окружении свиты, беспрестанно принимала подносимые ей отрыжки и клала яички. Брюшко ее сильно располнело.

Когда в окно моей комнаты стало заглядывать солнце, а из-под больших сугробов потекли ручьи, у моей пленницы был уже собственный муравейник. И, наверное, много лет бы прожила в неволе эта семья, но я переехал из Западной Сибири и мой формикарий погиб.

Очень многие эксперименты и наблюдения над жизнью муравьев были проделаны в искусственных условиях содержания муравьев. Попытки содержать муравьев в неволе предпринимались на заре мирмекологии. Садочки, или как их называли ученые-любители терминов, формикарии, делались самыми разными. В общем, это были камеры или одна камера из гипса, прикрытая стеклом. Из этой камеры или нескольких камер наружу вели ходы на фуражировочные площадки, окруженные валиком и канавкой, наполненной водой для предупреждения бегства муравьев.