– Прекрасно! Больше всего на свете я люблю бой! Не могу предложить бой барабанов или удары гонга, а поединок – пожалуйста! Сода, Дэбути, подтолкните-ка его ко мне!

Кимура, первым предложивший наказать Мусаси, до сих пор сдерживался, проявляя терпение. Теперь он мог дать себе волю.

– Выходи! – крикнул он. – Давайте его сюда!

Кидзаэмон и Дэбути вытолкнули Мусаси вперед. От толчка он сделал шагов пять навстречу Кимуре, а тот, отступив на шаг, занес горизонтально меч, глубоко вздохнул и нанес стремительный удар по массивной фигуре Мусаси. Меч прочертил дугу в воздухе под какой-то странный шуршащий звук. Раздался крик, но не Мусаси, а Дзётаро, который выскочил из-за сосны. Брошенная им горсть песка и произвела странный звук.

Мусаси знал, что Кимура перед нанесением удара прикинет расстояние между ними, поэтому специально ускорил шаг, когда его вытолкнули вперед, оказавшись ближе к противнику, чем тот рассчитывал. Меч Кимуры коснулся только воздуха и песка. Оба мгновенно отскочили на три шага, замерли в напряженной тишине, не спуская друг с друга глаз.

– Будет на что посмотреть, – негромко промолвил Кидзаэмон.

Дэбути и Мурата, не участвовавшие в схватке, приняли оборонительные стойки. Они уже убедились в недюжинных боевых способностях Мусаси. Блестящая реакция, проявившаяся в том, как он увернулся от удара и тут же занял боевую позицию, свидетельствовала, что Мусаси не уступает Кимуре.

Кимура держал меч чуть ниже груди. Он не двигался. Мусаси тоже замер, сжимая эфес и выдвинув вперед плечо и высоко подняв локоть. На темном лице глаза его походили на два белых полированных камня. Некоторое время шла борьба воли, но прежде чем один из них пошевелился, темнота, окружавшая Кимуру, вздрогнув, замерла. Вскоре все заметили, что он дышит чаще и надсаднее, чем Мусаси. Дэбути исторг негромкий рык. Теперь он знал, что мелкая стычка вот-вот обратится в катастрофу. Ему было ясно, что Кидзаэмон и Мурата чувствуют это не хуже его. Выйти из положения было трудно. Если не произойдет что-то необычайное, то исход боя между Мусаси и Кимурой предрешен. Трое самураев ни за что не хотели совершать поступок, из-за которого их упрекнули бы в трусости, но у них не было выбора в способе предотвращения непоправимого. Лучше всего поскорее избавиться от этого странного типа, избежав ранений от его меча. Им не нужны были слова – самураи Ягю разговаривали глазами.

Все трое двинулись на Мусаси, и в тот же миг его меч рассек воздух со свистом натянутой тетивы. Громовой клич раскатился по окрестностям. Голос вырвался не из глотки Мусаси, неистово вопило его существо, словно внезапно ударили в храмовый колокол. Противники, окружившие Мусаси со всех сторон, отозвались клокочущим шипением.

Мусаси ощутил мощный прилив сил. Кровь готова была брызнуть из каждой его поры, но голова была холодной, как лед. Может быть, это огненный лотос, о котором говорили буддисты? Соединение абсолютного жара с абсолютным холодом, слияние пламени и воды?

Песок больше не летел из-за сосны. Дзётаро исчез. С горы Касаги налетали порывы ветра. Матово поблескивали клинки мечей, крепко зажатых в руках самураев.

Четверо против одного. Мусаси не придавал этому особого значения. Он ощущал, как мускулы наливаются мощью. Говорят, что в такие минуты человек думает о смерти, но Мусаси не собирался умирать. Он, однако, не был уверен в победе.

Ветер, казалось, проникал в голову Мусаси, холодя мозг и обостряя зрение. Тело Мусаси покрылось липкой испариной, пот маслянистыми капельками выступил на лбу.

Послышался еле уловимый шорох. Меч Мусаси, подобно сверхчувствительной антенне, уловил едва заметное движение ноги человека, находившегося слева. Мусаси незаметно изменил положение меча. Противник, уловивший движение, отложил атаку. Все пятеро замерли, как изваяния.