– А вот что-то поинтереснее, – пробормотал Матахати, обращая взгляд на нишу-токонома. Его привлекли не следы изысканного убранства или черепки драгоценной вазы. В нише стоял черный металлический котелок и кувшинчик для сакэ с обломанным носиком. В котелке оказались остатки риса, а в кувшине приятно забулькало, когда Матахати встряхнул его. Матахати расплылся в улыбке и поблагодарил судьбу, совершенно забывая, как это случается с голодными людьми, кто берет чужое.

Двумя большими глотками Матахати опустошил кувшинчик, съел рис и довольно похлопал себя по животу. Он присел у очага и вскоре задремал, но пришел в себя от жужжания насекомых, напоминавшего шум дождя. Оно доносилось не только с темного поля, снаружи дома, но и со стен, потолка и драных татами.

Засыпая, Матахати вдруг вспомнил об узелке, который он снял с погибшего самурая. Он тут же проснулся и развязал грязный кусок шелка, выкрашенного красителем из дерева сапан в темно-красный цвет. Матахати обнаружил пару чистого накрахмаленного белья и другие дорожные мелочи. Развернув белье, он увидел аккуратно завернутый в промасленную бумагу предмет, похожий по форме и размеру на свиток. Был еще и кошелек из пурпурной кожи, который с глухим стуком выпал на пол из складок белья. Руки Матахати затряслись от страха, когда в кошельке он увидел изрядное количество серебра и золота. «Это не мои, а чужие деньги!» – напомнил он себе.

В промасленной бумаге был свиток на спице из китайской айвы, отороченный парчовой каймой. Матахати сразу же сообразил, что свиток содержит важный секрет, и осторожно развернул его. Свиток гласил:

Клятвенно свидетельствую, что передал Сасаки Кодзиро нижеследующие семь сокровенных способов фехтования школы Тюдзё:

Явные: стиль молнии, стиль колеса, закругленный стиль, стиль плывущей лодки.

Скрытые: Алмаз, Назидание, Бесконечное.

Выдано в деревне Дзёкёдзи уезда Усака Дэмэснэ провинции Этидзэн такого-то дня и месяца.

На листе, приложенном, видимо, позднее, Матахати прочел стихи:

Матахати понял, что держит в руках диплом, выданный ученику, усвоившему все, что преподал его учитель, но имя Канэмаки Дзисай ничего не говорило Матахати. Он знал Ито Ягоро, который, приняв имя Иттосай, создал знаменитый и очень популярный стиль фехтования. Матахати не ведал, что Дзисай был учителем Ито. Не подозревал, что Дзисай – самурай выдающихся достоинств, овладевший истинным стилем Тоды Сэйгэна, отойдя от дел, поселился в глухой деревне, чтобы в покое провести остаток дней и передать секреты стиля Сэйгэн узкому кругу избранных учеников.

Матахати снова посмотрел на первое имя. «Сасаки Кодзиро, видимо, и есть самурай, убитый в Фусими, – подумал он. – Отменный должен быть фехтовальщик, если ему выдали свидетельство об овладении стилем Тюдзё. Жаль, что он погиб. Теперь я понял, что хотел от меня Сасаки. Он просил передать все это кому-то, возможно, на его родине».

Матахати, вознеся краткую молитву Будде за упокой души Сасаки Кодзиро, поклялся, что непременно выполнит просьбу самурая. Подбросив дров в огонь, Матахати растянулся рядом с очагом и заснул.

Откуда-то издалека донесся звук флейты – играл монах. Мелодия изливала тоску, кого-то искала и звала. Печальные волны переливались над темными полями.

Встреча в Осаке

Поля лежали, укутанные серым туманом, и холодок раннего утра напоминал о приближающейся осени. Повсюду деловито сновали бурундуки, а на земляном полу в кухне покинутого дома тянулась цепочка свежих следов лисицы.

Нищий монах, дотащившись до дома на заре, бессильно рухнул на пол прихожей, не выпуская из рук флейту.