Он с готовностью выполнил приказание. Я зарядил мушкет и, прежде чем г-н Бонифаций успел меня остановить, выстрелил вверх. Затем я стал кричать:

– Эй, есть тут кто-нибудь! Эгей! – Горе-охотник едва не пустился бежать без оглядки, но я удержал его свободной рукой. – Стой, дурачина! Ты – мой слуга, – быстро сказал я, садясь в седло. – Возьми мушкет, помалкивай и ничего не бойся.

Сообразительный Бонифаций тотчас водрузил мушкет на плечо, надвинул шляпу по самые брови, а свободной рукой ухватился за стремя.

Через мгновение мы услышали шум, и на поляну вышли несколько человек, вооруженных мушкетами и старыми аркебузами. Их возглавлял средних лет мужчина в зеленом камзоле и зеленой шляпе. Это и были слуги графа де Пейрака, предводительствуемые лесничим.

При виде их я радостно воскликнул:

– Слава Богу, наконец-то! Как хорошо, что мой слуга догадался выстрелить! А то – кричи не кричи, в этой чаще помощи не дождешься!

– Сколько же раз он стрелял, ваша милость? – спросил лесничий подозрительно.

– Трижды! – воскликнул я, на всякий случай увеличив число сигналов о помощи, якобы поданных мною. В результате преступный выстрел браконьера должен был среди них затеряться. – Трижды, сударь! И лишь сейчас вы услышали.

– Мы слышали два выстрела… – начал было лесничий, но махнул рукой. Видимо, он никак не ожидал встретить в лесу путешествующего в сопровождении слуги дворянина. Скользнув взглядом по шпаге и притороченным к седлу пистолетам, он коснулся шляпы и вежливо поинтересовался, не встречался ли нам некий негодяй, охотящийся в графском лесу. Я так же вежливо ответил, что нет, посетовал на всеобщее повреждение нравов, пожелал ему поймать браконьера и вздернуть на ближайшем дереве.

– Мой покойный батюшка вел с такими негодяями настоящую войну, – завершил я. – Позвольте представиться, де Пор… – Я на минуту запнулся, соображая, каким именем назваться. Мне не хотелось называть своего настоящего имени никому – ни слугам графа де Пейрака, ни кому бы то ни было еще. Поэтому я закончил первым пришедшим на ум слогом: -… тос. Да, вот так. Меня зовут Портос. А это – мой слуга… – Я оглянулся на своего спутника. Мушкет, величественно покоившийся на его широком плече, натолкнул меня на счастливую мысль, и я представил его: -… Мушкетон.

Лесничий назвал себя. Я еще раз выразил живейшую радость его появлению, объяснив, что мы заплутали, и попросил указать дорогу, а заодно поинтересовался ближайшим постоялым двором. От ночлега в имении графа я вежливо отказался, получил подробные разъяснения, учтиво поблагодарил, и мы так же неспешно двинулись дальше – хотя Бонифацию, только что получившему новое имя, явно хотелось пуститься со всех ног.

– Послушай, друг мой, – сказал я, когда мы вновь оказались на дороге, которая вела в Париж, – ты очень внушительно выглядишь с мушкетом на плече. Ты силен и сметлив. Не хочешь ли попробовать себя на воинской службе? Нет-нет, я не вербовщик и, говоря о службе, имею в виду работу у меня. Я направляюсь в Париж, попытать счастья в одной из гвардейских рот его величества. И мне очень нужен слуга – ловкий и храбрый. Сдается мне, ты именно такой человек.

– Что же, господин Портос, – ответил Бонифаций после короткого раздумья. – Несмотря на то, что имя ваше звучит странно, мне оно нравится. Так же как мне нравится имя Мушкетон. Я даже чувствую, что оно лучше передает мои внутренние качества, чем прежнее. Да, сударь, я не прочь послужить у вас. Тем более, боюсь, делать мне здесь больше нечего. Но у меня есть условия.

– Что же, выкладывай. – Я усмехнулся. – Может быть, я их приму.