— В этом у нас нет выбора, — заметил он. — Как только Людовик вторгся в пфальцграфство, нам пришлось выступить против него в соответствии с Венским договором.

Он высказал свое мнение, и остальные с ним согласились; он чувствовал, что его слова одобряют, хотя Хайд продолжал жаловаться на чрезмерные расходы, связанные с войной на континенте.

— Я согласен, война с Францией неизбежна, но, во имя Господа, мы по уши в долгах после войны с Голландией и Великого пожара. Черный Парень и Джейми сделали нас должниками всех банкирских домов Европы.

Черным Парнем прозвали Карла Второго, «веселого короля». Под Джейми же подразумевался Джеймс Второй, его наследник, который правил всего три года, прежде чем откровенный католицизм не заставил его бежать во Францию. Занять английский трон был приглашен Вильгельм, штатгальтер Объединенных провинций Нидерландов и четвертый в линии наследования, вместе со своей женой Марией, которая была дочерью Джеймса, что подкрепляло притязания ее супруга на трон. К тому же они оба были стойкими протестантами.

С устрицами было покончено, и Чайлдс снова позвал слуг и приказал подавать другие блюда. Он набросился на дуврского палтуса так, словно это был его злейший враг. Далее перешли к барашку и говядине с тремя различными супами в позолоченных серебряных супницах, чтобы запивать мясо. Безвкусный рейнвейн сменил добрый красный кларет.

Но Хэл лишь едва отхлебывал из бокала — разговор был интересным и раскрывал особенности структуры власти и мира политики, — таких бесед Хэл удостаивался редко и не хотел, чтобы вино, пусть даже лучшее, туманило его разум. Разговор переходил от коронации Петра, русского царя, к вторжению французов в Канаду, от убийства поселенцев в Лачине индейцами-ирокезами к восстанию против правления императора династии Моголов Аурангзеба в Индии.

Последнее вывело их к истинной причине встречи — состоянию дел в Английской Ост-Индской компании. Хэл почувствовал, что собеседники как-то иначе смотрят на него. Взгляды их стали пронзительными и оценивающими.

— Мне кажется, вы крупный держатель акций Компании? — невинно спросил лорд Хайд.

— Мне посчастливилось купить небольшую долю в Компании, когда я вернулся с Востока в семидесятые годы, — скромно ответил Хэл, — и с тех пор время от времени, когда судьба была ко мне добра, я увеличивал свою долю.

Чайлдс взмахом руки отмел это скромное заявление.

— Весь мир знает о великолепных достижениях вашего отца и успехах ваших кораблей в войне с голландцами и после, о том, какие трофеи вы захватили и какую выгоду принесла вам торговля с островами Пряностей и с восточным побережьем Африканского континента. — Он повернулся к канцлеру. — Сэр Генри контролирует четыре с половиной процента акций Компании. Это не считая приданого Элис Гренвилл, недавно вышедшей замуж за его старшего сына, — сухо закончил он.

Хайд мысленно подсчитал величину всего состояния, и результат произвел на него впечатление.

— Вы проявили себя храбрым и благоразумным капитаном дальнего плавания, — заметил он. — И проницательным вкладчиком. И заслуженно пожинаете достойные плоды.

Он окинул Хэла пронзительным взглядом, и Кортни понял, что разговор приближается к истинной цели.

— Более того, ваши личные интересы тесно увязаны с нашими, — спокойно продолжал канцлер, потирая стриженую голову, так что жесткие волосы шуршали под пальцами. — Мы все держатели акций Компании, и самый крупный — государство. Поэтому последние новости из Восточной Индии затрагивают нас самым чувствительным образом.

Хэл ощутил в груди неожиданный холодок ужаса. Он выпрямился в кресле и напряженно произнес:

— Простите, милорд, но я только сегодня утром приехал в Лондон и ничего еще не слышал.