Стоявший на коленях мужчина досадливо поморщился, вздохнул, еще раз поскреб многострадальную плешь и боязливо направил к мутанту шестипалую руку. А тот вдруг, словно почувствовав это движение, раздвинул и без того широченные ноздри и с шумом втянул в себя воздух.

Плешивого подбросило, словно пружиной. Вскочив на ноги, он метнулся к росшему неподалеку кустарнику. Прыгнул за него, упал и замер, вжавшись в землю. Затем он все же приподнял голову, чтобы не упускать из виду мутанта, однако разглядеть его теперь не мог – мешали кусты и то обстоятельство, что высокий мох полностью скрывал лежавшее в нем тело.

Между тем спавшее или находившееся до тех пор в отключке страшилище начало приходить в себя. Еще раз шумно принюхавшись, мутант раскрыл глаза. Радужки оказались настолько темными, что различить их цвет было проблематично, они выглядели почти черными, будто продолжение зрачков. И еще – из глаз словно лился свет, если, конечно, свет в принципе мог быть черным.

Существо повернуло голову в одну сторону, в другую, затем одним рывком село и начало пристально оглядываться. Тут его взгляд упал на собственные руки, и странное создание дернулось так, словно увидело нечто совершенно неожиданное и страшное. Мутант начал судорожно ощупывать себя, провел ладонью по щетинистому лицу и, снова вздрогнув, застонал. Медленно, будто сомнамбула, он поднялся на ноги и обвел окружавший его лес непонимающим взглядом. Меж деревьев блеснуло зеркальной гладью маленькое озерцо. До него было не более пяти-шести десятков шагов, и несчастный страшила бросился к воде, будто решившийся на крайний шаг самоубийца. Однако он вовсе не собирался топиться, а подбежав к черной стоячей воде, всего лишь заглянул в нее как в зеркало.

Дикий рев отчаяния и боли пронесся по лесу, отражаясь многоголосым эхом. Казалось, даже ветер утих в кронах сосен, потрясенный холодом безысходности и ужаса, наполнявшего этот крик.

Существо размахнулось и ударило кулаком по воде. Волны исказили отражение, сделав его гротесково-абсурдной иллюстрацией ночного кошмара.

– Мутант!.. – простонал носитель страшного облика. – Я – мутант…

Голос его, низкий и хриплый, все же звучал вполне по-человечески. Возможно, это вернуло мутанту самообладание. Он пару раз глубоко вдохнул, потряс головой и наклонился, чтобы зачерпнуть горсть воды и охладить пылающее от возбуждения лицо.

Но сделать этого страшила не успел. Поверхность озера отразила не только его самого, но и стремительно летящее на него из-за спины что-то большое и темное. Реакция мутанта оказалась безупречной. Прыгать в сторону было уже поздно, и он просто резко присел. Быстрая тень мелькнула над головой, и, перепуганно скуля, что-то плюхнулось в озеро, обдав страшилище брызгами.

Не дожидаясь, пока прилетевшее нечто придет в себя, мутант ринулся в озеро. Тут же зачерпнул воды в сапоги – плевать! – и, не останавливаясь, добрался до барахтающегося метрах в трех от берега грязно-блеклого кома живой плоти. Добрался – и в ужасе замер, когда на него сверкнули беспощадной желтизной глаза хищника. Да и глядели они с такой уродливой морды, что сам себе по сравнению с этим «художеством» страшила стал казаться почти красавцем. Однако кто именно находится перед ним, разбираться ему было некогда. Понятно, что тоже мутант, только из животного мира. Скорее всего, волк, который, отчаянно молотя лапами, подплыл уже почти вплотную и разинул жуткую зубастую пасть.

– На! – опуская на голову хищного урода кулак, выдохнул страшила. Волк, или кто там еще, беззвучно ушел под воду.

Мутант развернулся к берегу. И увидел, что там, опасаясь лезть в воду, его поджидают еще два «волка», а трое других бегут к озерцу от кромки леса.

Теперь он смог хорошо рассмотреть хищников. Пожалуй, это действительно были мутировавшие волки. В процессе видоизменения они потеряли почти всю шерсть – остатки ее скудно покрывали морщинистое, сплошь в гнойниках и коростах, белесое тело жалкими омерзительными клочками – а заодно и хвост.