И вновь мысли Инги прорезал расстроенный голос:

– Да что там много говорить, Дебора с девочкой не имеют в городе собственного жилья.

– Как? – удивилась Инга. – А квартира на Большой Московской улице? Она чья?

– Теткина!

– Но Дебора там прописана.

– Собственницей там значится другая женщина – ее тетя по материнской линии. И ладно бы тетя была бездетная. Нет, у нее то ли трое, то ли четверо собственных детей. Деборе с Катенькой в плане наследства там ничего не светит.

– То ли дело ваш сын, да?

Инга не скрывала своей иронии, но папаша ее не понял.

– Да! – с жаром воскликнул он, приняв слова Инги за чистую монету. – Мой Юрасик у нас один. Все для него! И я, и моя жена, и ее уважаемая мама, кстати, вы ее уже видели, мы жизни своей не жалеем для мальчика. Посудите сами, разве мы, вложив столько в своего мальчика, не вправе рассчитывать на партию, хотя бы равную ему?

– Мне кажется, вы слишком далеко забегаете вперед. Сколько лет Юре и Кате?

– Шестнадцать.

– Они же еще учатся в школе. Им рано думать о таких серьезных вещах, как брак.

– Я женился на моей уважаемой супруге, когда мне было восемнадцать.

– А ей?

– Немного больше.

– Двадцать?

– Еще больше.

– Двадцать пять?

– Больше.

– Тридцать?

– Ну, это вы уже загнули.

– А сколько же?

– Тридцать пять.

Ничего себе семейка! Тридцатипятилетняя дамочка берет в мужья восемнадцатилетнего сопляка, у них рождается балбес Юрочка, которого они всеми силами пытаются пристроить в богатую семейку. Как пить дать, все в этой семье помешаны на деньгах. И очень хорошо, что они не хотят видеть в своих невестках Катеньку. Попадешь к таким жабам, наплачешься.

Инга решила схитрить.

– Целиком и полностью вошла в ваше положение, – заявила она папаше. – Прекрасно разделяю ваши опасения, что брак этот не будет счастливым. Должна немедленно переговорить с Катенькой и отговорить ее от свадьбы с вашим Юрочкой.

Папаша смотрел на нее такими глазами, словно бы еще чуть-чуть и он кинется целовать ей руки.

– Спасительница! – воскликнул он. – Благодетельница! Вы это и впрямь сделаете?

– Отправляюсь к девочке прямо сейчас. Подскажите, где мне ее легче всего найти?

Про себя Инга решила, что дочь уж должна знать что-то о судьбе матери. На то она и дочь. Единственное, чего Инга опасалась, как бы ее не отправили по все тому же адресу на Большую Морскую, Инге совсем не хотелось вновь общаться с темпераментными жителями гор, хотя и обещавшими накормить ее шикарным обедом, но зачем-то запершими при этом.

Но все обошлось.

– Катюша сейчас в лагере.

– Куда надо ехать? Надеюсь, это не слишком далеко от города? Может, мне тогда лучше позвонить девочке? Телефон у нее есть?

– Никуда ехать не надо, – успокоил ее Вадим. – Лагерь в соседнем дворе, находится он в здании школы.

Так речь шла о городском лагере. Еще легче. И разузнав номер школы, Инга отправилась снова в путь.

Рядом с ней на лавочке устроился упитанный рослый парень с рыхлым лицом и тусклыми глазами-щелками. Глаза загорались у него только в тот момент, когда сидящая рядом девушка делала какое-то движение. Если почесывала комариный укус на ноге, парень смотрел с обожанием на ногу. Если поправляла волосы, таращился на волосы. Если улыбалась или качала головой, тоже улыбался и качал головой.