Остановившись на этом выводе, Хризантемыч вернулся к прежней своей мысли о всеобщем падении нравственности.

«А ежели у тебя, прямо как у какого нибудь бомжа, вошь в кармане и блоха на аркане, так с какой стати на тебе дорогое пальто? Оно тебе не положено! Только людей с толку сбиваешь и в грех попусту вводишь! Нет, однозначно, подлый нынче пошел народ! Можно сказать, я зазря работал, один только паспорт раздобыл!»

Хризантемыч пощупал в кармане своей драной кацавейки новенький паспорт, украденный в больничном покое, и несколько приободрился.

«Паспорт, он, конечно, не деньги, но тоже денег стоит, потому как на всякую вещь непременно найдется покупатель. Такой уж закон природы».

На этой философской ноте Хризантемыч добрался до круглосуточного «Мандарина» и толкнул стеклянную дверь, украшенную яркой рекламой импортного средства от поноса.

В этот поздний час в аптеке было безлюдно, только ночная продавщица Люська, бойкая несгибаемая бабенка лет тридцати пяти, общалась с мелким рэкетиром Пузырем, который прогуливал своего служебного бультерьера и завернул к Люське погреться.

– Ей в процедурном кабинете велели презерватив принести, – рассказывала Люська, – чтобы на электрод надеть, ну, понимаешь, чтобы не подцепить чего, ну и говорят – купите лучше гофрированный, он не соскользнет. А она, дура, перепутала, приходит и спрашивает: Люся, мне перфорированный презерватив надо, весь город обошла, нигде нету!

Пузырь, вместо того чтобы рассмеяться, уставился на Люську в ожидании продолжения.

– Перфорированный! В дырочку, понимаешь? – пояснила обиженная Люська. – Она в дырочку спрашивала!

– А а! – отреагировал наконец Пузырь. – Вот дура!

В это время Люська заметила появившегося на пороге бомжа и развернулась к нему:

– Куда приперся, дед? А ну, вали отсюда срочно!

– Ты чего, Люся, такая невежливая? – заскулил Хризантемыч. – Я же не просто так, я к тебе по делу, мне лекарство необходимо! Я же больной человек, четвертый год нахожусь при смерти!

– Давай восемь рублей – будет тебе твое лекарство! – сурово проговорила многоопытная Люська и повернулась к Пузырю: – И шляются, и шляются! И днем, и ночью! Никакого покоя! И всем одно нужно – настойка боярышника! Иногда настойку овса берут, но это редко – она и дороже на пятьдесят копеек, и спирта в ней поменьше… Ну, дед, давай быстро восемь рублей и рули отседова! Мне твою парфюмерию нюхать зарплата не позволяет!

– Что ты, Люся, такая сердитая? Мне, может, осмотреться надо, пообвыкнуть, к лекарствам твоим приглядеться…

– А нет денег – так проваливай, а то Пузырь тебя сейчас принудительно запустит на помойку!

– Это я запросто, обувь только об него грязнить неохота! – процедил рэкетир сквозь зубы.

– Ну что вы, ребятки, наезжаете на живого человека. – Хризантемыч опасливо отступил к дверям. – Мало ли что нет денег! У всякого могут случиться временные трудности!

– Не каркай, бомжара! – Пузырь злобно оскалился. – Тебе девушка, кажется, ясно сказала – если нет денег, проваливай по хорошему, а то я не посмотрю, что брезгливый!..

– Ну, денег то нет, а вы поглядите, какой я документик ладный по случайности нашел. – Бомж вытащил из кармана паспорт. – Полезная вещь, всегда в хозяйстве пригодится! Уж рубликов то пятьдесят он стоит, я полагаю? Купи, Люсенька, он как раз на женское лицо!

– На черта мне твой паспорт помойный? – скривилась Люська. – Можешь им сам знаешь что подтереть!

– Постой ка. – Пузырь протянул руку за паспортом: – Дай ка я на него гляну… нет, в натуре, ты что, правда, что ли, на помойке ночуешь? – Рэкетир брезгливо поморщился.