Он написал еще кое что и закончил, сказав, что был бы рад встретиться со мной за чашечкой кофе и немного поболтать, но, если меня это не интересует, просто желает мне удачи в будущем.

 Мы переписывались каждый день по два три раза, перебрасывались письмами, флиртовали, болтали, рассказывали друг другу о себе. Все было замечательно, увлекательно, ново… Я была спокойна, как и раньше, потому что твердо решила не увлекаться, чтобы при личной встрече не испытать разочарования. Но все было так естественно, даже просто… Все казалось совершенно правильным. Прошло почти две недели. Мы многое узнали друг о друге, поделились самым сокровенным – и все еще нравились друг другу.

 А потом мы подошли к неизбежному рубежу: пожалуй, пора поговорить по телефону.

 Конечно, пора. Я дала ему свой номер, и Уилл пообещал позвонить через полчаса.

 Я ждала. Он не позвонил.

 Написала, чтобы узнать, все ли с ним в порядке. Ответа не последовало. Отправила сообщение еще раз, уже начав беспокоиться. Что могло случиться? Я не замечала у него никаких колебаний и сомнений. Он сам предложил созвониться – спросил мой номер, с энтузиазмом получил его и сказал, что обязательно позвонит. Но не сделал этого. Я ничего не понимала.

 Я нервничала всю ночь. Тревога не отпускала меня и на работе – постоянно думала об Уилле, перечитывала его письма и пыталась понять, что могло случиться. Потом я перечитала собственные послания – может быть, я написала нечто такое, что можно было истолковать неправильно. Нет, все было в порядке.

 Я снова написала ему, спрашивая, что случилось. И уже представляла, как он упал с лестницы и сломал шею. Из за чего человек мог исчезнуть через полчаса после отправки сообщения?

 Через два дня Уилл связался со мной.

 «Прости, мне нужно было уехать в деловую командировку в Испанию».

 Мне это не понравилось. Я сказала, что беспокоилась и подобное поведение недопустимо ни при каких обстоятельствах. Пожалуй, нам лучше больше не общаться.

 Уилл извинился, сказал, что он неверно оценил время. Его отвлек деловой звонок, а потом пришлось срочно собираться и вылетать. Все это время он думал обо мне и страшно скучал. Он прислал свой номер и умолял позвонить, твердил, что во всем виноваты обстоятельства. И постоянно подчеркивал, что хотел поговорить со мной.

 Поначалу я отказалась общаться, но Уилл продолжал извиняться и твердил, что все получилось случайно. Постепенно оттаяв, решила дать ему второй шанс, раз уж он так расстроен. Я успокоилась, и мы договорились, что он позвонит мне вечером. В тот момент мое раздражение было так велико, что не расстроилась бы, даже если бы не позвонил. Но Уилл позвонил. Разговор сложился так же естественно, как и переписка. Я неохотно простила его за то, что заставил меня беспокоиться, но игриво добавила, чтобы больше он так не поступал. Он поклялся, что такого никогда не случится, и пообещал в будущем быть более внимательным.

 Мы проболтали несколько часов. Уилл откровенно говорил о своем бесплодии и о том, как это повлияло на его жизнь. Семья значила для него очень много. Он был близок с сестрой, с гордостью говорил об интеллекте матери, о том, какой преданный и любящий человек его отец. Уилл сказал, что ему очень грустно, что у него не может быть сына, который продолжил бы его род. Ему хотелось иметь семью, но, узнав, что не может иметь детей, он сосредоточился на карьере и превратился в настоящего трудоголика. В его жизни были длительные отношения, но они расстались, потому что она хотела детей. Ему было тяжело, но он смирился с этим.