Вообще-то неплохая мысль: приходить в гости со своей закуской. Особенно с такой! В сумке обнаружились копченая курица, длинный батон, пачка масла, свежая зелень и пара помидоров. Имелась также и бутылка минеральной воды, причем не нарзана или боржоми, а французской «Эвиан». Кучеряво живет мой новый знакомый! Я водрузила продукты в холодильник и присоединилась к Андрею у компьютера.

Но и совместный просмотр первой части дискеты ничего не прояснил. Андрей потратил на ее изучение битый час, не слишком вежливо спровадив меня на кухню готовить обещанный ужин, но так ничего и не добился. В конце концов сдался и объявил, что без профессиональных дешифровальщиков тут не справиться, значит, снова нужно обращаться к Павлу. Так что предстоящая моя с ним встреча приобретает дополнительный оттенок осмысленности: скопируем дискету, и копию Андрей сегодня же забросит своему другу, а тот завтра отдаст ее специалистам. В компетентных, естественно, органах. Им, органам, и карту, то есть дискету в руки.

Вторая часть была куда информативнее. Не буду воспроизводить Маринин оригинал по одной-единственной причине: моя подруга абсолютно не умела писать. То есть не в прямом, конечно, смысле. Но любой текст в ее исполнении превращался в сухой отчет: он пошел, она сказала, они увидели. В такой же манере была сделана и запись на дискете, так что рискну пересказать ее своими словами.

Когда несколько месяцев тому назад Лариса явилась к ней в Морфлот и сказала, что им нужно поговорить, первой Марининой реакцией было изумление: о чем? Потом ее захлестнула волна гнева пополам с ревностью: да как эта фря вообще смеет со мной заговаривать? И наконец, появилось любопытство: а вдруг Лариса скажет что-то действительно важное и интересное? Любопытство пересилило, и Марина согласилась после работы посидеть в кафе рядом с Морфлотом, подальше от слишком любознательных сослуживцев.

– Ты счастлива? – спросила Лариса, когда официантка, расставив на столе их заказ, удалилась.

Марина вспыхнула:

– А вам-то какое дело?

– Меньше пены, девушка, – недобро улыбнулась Лариса. – Спрашиваю не из праздного любопытства. От твоего ответа будет зависеть, расскажу ли я тебе кое-что интересное о твоем нынешнем и моем бывшем супруге.

– Я счастлива. Вы удовлетворены?

– Вполне, – кивнула Лариса.

Она ловко разлила по высоким фужерам джин из графинчика, добавила тоник, лед, закурила и произнесла тост:

– За все хорошее. А теперь послушай, как добиваются счастья обычные девушки, а не папенькины дочки из столицы. Тебя в институт на машине возили, а я училась заочно, потому что нужно было деньги зарабатывать: кормить парализованную мать, отца-алкоголика и себя, если что-то оставалось. Так что днем я в трех местах уборщицей вкалывала, а по ночам конспекты писала на кухне, пока готовила, белье кипятила и шприцы стерилизовала, потому что денег на медсестру, чтобы матери уколы дважды в сутки делала, не было.

Мама умерла, когда я заканчивала институт. Так что положила я диплом и паспорт в сумочку, остальные мои вещи в портфеле уместились, глянула в последний раз на папашку своего распрекрасного, который пьяный в комнате валялся, – и подалась в столицу. Мне повезло, я устроилась бухгалтером в жэк, да еще служебную комнату получила. Не просто повезло, конечно, пришлось кое с кем переспать и не один раз, так от меня не отвалилось. Все равно нужно было на лапу давать, а с каких доходов?

Володю я заметила сразу, когда он за какой-то справкой пришел. Как его не заметишь: рост, манеры, разговор… Все наши тетки от него млели. Конечно, тут же доложили мне: холостой, в двухкомнатной квартире, при деньгах, за кордон ездит.