|
Поэтому он немного посокрушался, что такое богатство — озера чистой воды, — пропадает зазря. Дфаанла, собственно, и переводилась с языка Имиатазр, как «Страна Озер»… Но тут же утешился, что, вполне возможно, вода к употреблению не годится, а хороша лишь для благоговейного созерцания. Для любования загадочным «эффектом зизезап», который представлялся ему чем-то вроде знаменитых земных миражей или черных радуг на некоторых лишенных собственных светил, «безместных» планетах.
Вот Тикси и решил полюбоваться. — Идем на посадку, — объявил он по интеркому. Поскольку он был сам себе экипаж, то с готовностью ответил: — Есть, командор! А бортовой когитр, объект неодушевленный, которому в общем-то все было до лампочки, все же полюбопытствовал: — На кой это вам, Тикси? — Скучно, — честно признался Амелинчук. — Причина более чем уважительная, — съехидничал когитр. — Но к чему вам приключения в такой ответственный момент, Тикси? Тот не нашелся что возразить. Он никогда не знал, зачем лезет очертя голову в авантюры. — Ну, ежкин кот, — сказал когитр. — Зизезап им подавай… И у Тикси возникло серьезное подозрение, что когитр имеет-таки представление о природе таинственного эффекта. Но откуда?.. На прямой вопрос Амелинчук почему-то не отважился. Дфаанла, закутавшись в жемчужную шаль атмосферы, грела сверкающий бок под мягкой лампадой солнышка. От нее исходило тепло и благодушие. «Марабу» спокойно, без сюрпризов погрузился в перламутровые волокна облаков и, подрагивая в восходящих потоках, устремился к поверхности, навстречу обещанным озерам чистой воды. Тикси, испытывая сильное волнение, как всегда бывало с ним перед очередным закидоном, зажмурился и снова заголосил свою варварскую песенку. Когда же облачный слой был пронизан и на всех экранах внешнего обзора воссиял день, он открыл глаза и замер с открытым ртом. Потому что ящеры Имиатазр не солгали: озера были многочисленны и прекрасны. Действительно, целая Страна Озер. Десятки, сотни озер. Правильных очертаний глубокие чаши, доверху полные яснейшей, кристальнейшей влаги. И, что самое замечательное, каждая чаша — своего цвета. Голубая соседствовала с пурпурной, бирюзовая с янтарной, молочно-белая с угольно-черной. А между ними — голое, гладкое пространство, лишенное не то что малейших выпуклостей, а даже и видимой растительности. То ли сплошная иссушенная дотла соляная корка, то ли мелкий, отборный, зернышко к зернышку, белый песок. Тикси взвыл от восторга и, отняв управление у недовольно заворчавшего когитра, бросил свой «марабу» на пятачок между зеленым, оранжевым и синим озерами. Кораблик с хрустом утвердился на раскинутых опорах. Судя по легкому крену, это был все же песок. — Атмосферный состав мне, живо! — весело скомандовал Амелинчук. — Приемлемый, — ответил когитр сердито. — Дышать, бегать, стоять на голове не возбраняется… — И в этом раю никто не живет?! — поразился Тикси. — В раю, как известно, живут ангелы господни, — пробурчал когитр. Людям туда дорога заказана. Поскольку же ангелы суть метафизическая категория, следовательно, рай должен быть необитаем. — Расточительство! — возмутился Тикси. — Безобразие! Могли бы по крайней мере курорт здесь устроить. Для сменных диспетчеров галактических баз. Работа тяжелая, нервная, требуется периодическая разрядка… — Только и забот у всех, что курорты устраивать. Кроме зизезапа, и поглазеть не на что. Но Амелинчук уже не слушал. — Ежкин кот, — с досадой пробормотал когитр, ни к кому конкретно не обращаясь. |
