Когда мужчина спрашивает женщину: «Что будем делать?», думая, что он оказывает ей любезность, он ставит ее в подавляющем большинстве случаев в совершенно жуткое положение, потому что определять направление действий — это вне природы женщины.

Понятно, что умом, умозрением она что-то такое делает, но это не природно для нее, не органично. Поэтому, даже если вы хотите, чтобы решение приняла она, то вы должны сказать: «Давай будем делать вот это, пойдем вот туда-то» — и она тогда может спокойно ответить «да» или «нет». И, таким образом, либо предоставит пространство, себя как пространство для выполнения того действия, направление которому вы задали, либо не предоставит. В этом моменте, если она говорит «нет», то все ваши усилия тщетны. Вы можете ее заставить, принудить, уговорить, но, смею вас уверить, итог будет печальный. Это все равно для нее будет насилием, она может этого не осознать, это может не выйти у нее в активное осознавание, но на уровне подсознания у нее всегда останется след, что вы применили к ней насилие.

Если же она сказала «да», то наступает следующий момент, в котором мужчина проявляет сильное свое качество, и, порученное женщине, оно опять же ставит ее в трудное положение. Она должна стать на какое-то время «мапой» (мамой-папой), то есть опираться не на естество свое, а на умозрительную концепцию. Действие это заключается в структурировании, организации предоставленного пространства. Например: «Пойдем в филармонию?» — «Да, пойдем». Тогда ты оденься так-то, так-то и так-то, говорите вы ей, она этого ждет. А может, вот так-то, скажет она, кокетничая, тогда вы можете сказать: можешь и так, лишь бы тебе хорошо было. Но сам момент воздействия на нее, в смысле структурирования, он останется плюсиком, для женщины это будет означать — она вам небезразлична. И в этой ситуации, если вы даже в силу каких-то внутренних причин будете настойчиво требовать, а она как бы нехотя подчиниться, она все равно не будет испытывать ощущение насилия. А вот если вы ей скажете: «Ну, ты сама решай» — опять сама. Женщины жутко не любят, когда мужчины им говорят: «Ты сама решай, сама… быстренько, быстренько, сама, сама».

А вот дальше все эмоциональное содержание этого действия, его заполнение нужно отдать женщине. Дальше командовать нельзя. Дальше нужно дать ей возможность реализоваться. Она тогда начинает чирикать, говорить: «А ты тогда надень бабочку», и даже если вы терпеть не можете носить бабочку, лучше наденьте. Иначе все будет хорошо, но не будет радости. Потому что когда она уже получила направление и согласилась и вы структурировали это дело, тут-то она расцветает, это место ее творчества — как все это будет, и если здесь лишить ее этой возможности, то все уже погибло, для нее все погибло. Уже не важно — пошли, не пошли, куда пошли, что там было — тоже уже не важно. Важно только одно: она в этом не участвовала. Вы лишили ее момента самого активного участия. И дальше мужчина говорит: «Ну, все, пошли домой». Точка поставлена. Потому что если мужчина не скажет: «пошли домой», то это будет длиться до утра, до вечера следующего дня. Естественно, в жизни так не бывает, но внутренне она не останавливается. Это место ее творчества, и она не останавливается до тех пор, пока вы ее не остановите. И вот здесь мужчина иногда должен быть очень твердым, понимая, что, сколь бы он твердым ни был, внутреннего, глубинного ощущения насилия тоже не будет.

Но потом, после того, опять надо дать ей возможность пощебетать о том, что будет потом, как все было, освоиться со всем этим происшествием от начала до конца.