Гэй резко отпрянула, словно в испуге.

— Вы не имеете права подслушивать, — защищаясь, обвинила она Филипа. — И вообще не имеете права врываться сюда!

— Напротив, — в высшей степени галантно возразил доктор, — имею полное право! «Фалез» мой… по закону! Вы сами это прекрасно знаете — насколько мне известно, вы наводили справки и познакомились с несколькими неприятными для себя фактами.

Гэй попыталась сохранить хорошую мину при плохой игре и решила сделать вид, что не понимает, о чем идет речь.

— Вы просто сошли с ума, — холодно бросила она. — Дом принадлежал моему мужу, а раз я его вдова, теперь он мой.

— Ваш муж не имел на него ни малейших законных оснований. Мои адвокаты выяснили это несколько месяцев назад… и ваш адвокат, если у вас хватит ума справиться у него, скажет то же самое.

Теперь наступила очередь Харриет испугаться.

— Но, Филип, — запротестовала она, — ты говорил, что снимаешь свои претензии на наследство… — В полной растерянности Харриет бросила на него умоляющий взгляд: — Только сегодня мы согласились ничего не предпринимать по поводу дома, что Гэй вправе его сохранить… потому что нам он не нужен!

Но глаза доктора Дрю показались ей глазами чужого человека.

— Ну да, но это было до того, как я вошел сюда, — согласился он. — Теперь, когда я проник в дом — и занимался подслушиванием, в чем совершенно справедливо обвинила меня миссис Эрншо! — мои намерения изменились, и сейчас я испытываю очень сильное желание вернуть «Фалез»… для тебя, так же как и для себя! И чем скорее миссис Эрншо повидается со своим адвокатом, тем будет лучше!

Гэй покачнулась и ухватилась за спинку кресла. Все трое так и стояли в холле, и Харриет вспомнила, что в этой части дома очень хорошая слышимость. Если сказанное не предназначается для ушей слуг, то будет лучше перебраться в более укромное место.

— Здесь нельзя говорить, — быстро сказала она, чувствуя приступ жалости к не на шутку перепуганной сестре. — Если надо обсудить этот вопрос, давайте перейдем в библиотеку, хорошо?

Гэй молча кивнула.

Филип небрежно пожал плечами, словно ему в высшей степени безразлично, где пойдет разговор.

— Как тебе будет угодно. Но чем скорее мы это сделаем, тем лучше — на мой взгляд, неопределенная ситуация слишком затянулась.

Гэй выглядела словно человек внезапно загнанный в угол и не знающий, как поступить. Наконец она решила воззвать к милосердию Филипа Дрю и бросить на чашу весов недавнее вдовство и неумение постоять за свои интересы.

— Вы правы, — признала она. — Я обнаружила — совершенно случайно, — что ваши права на дом и поместье преобладают над моими. Но не представляла, что меня просто выселят отсюда, даже не дав возможности что-то предпринять в этой ситуации.

— Что, например? — осведомился с ненатуральной любезностью доктор Дрю.

Гэй беспомощно взглянула на него.

— Я думала, вы можете — мы можем! — прийти к соглашению, — пролепетала она.

— И поделить трофеи? — В голосе Филипа Дрю звучала явная неприязнь. — Но вы уже довольно долгое время тратите мои деньги, и, не желая делить остатки между нами, я требую некоторой компенсации за лишение меня законного наследства.

Глаза Гэй широко открылись, Харриет было запротестовала, но доктор Дрю остановил ее высокомерным жестом.