Нагнувшись над ней, он осыпал поцелуями ее подбородок, щеки, закрытые глаза.

– Я… я больше не пошлю за тобой, – неловко пробормотала она, когда Джек дотянулся до ближайшей полости и укутал ее.

– Знаю, – бросил он со смешком.

Аманда так и не открыла глаз, прислушиваясь к шороху одежды: очевидно, он принялся одеваться. Утопая в океане стыда и наслаждения, она пыталась осознать все события этого вечера.

– До свидания, Аманда, – пробормотал он и исчез, оставив ее одну, растрепанную и полуодетую. Волосы рассыпались по подлокотнику канапе, теплая кашемировая шаль прикрывает плечи.

Бессвязные мысли одолевали ее… Хотелось посетить Джемму Брадшо и расспросить о таинственном незнакомце. Она жаждала побольше узнать о Джеке. Но что это даст? Он существует в совершенно другом мире: таинственном, порочном. Между ними не может быть дружеских отношений. И хотя на этот раз он не взял с нее денег, в следующий ' раз непременно возьмет. О, она не ожидала, что будет испытывать угрызения совести, смешанные с томительным желанием! Ее тело до сих пор пульсировало пережитым восторгом, кожу пощипывало, словно ее гладили шелковыми вуалями. Она представила палец, медленно проникающий в нее, губы, терзающие грудь, и с мучительным стоном натянула полость на лицо.

Завтра она вернется к прежней жизни, как и поклялась Джеку. Но остаток ночи проведет, грезя по мужчине, который уже становился все менее реальным и все более уходил в область фантазий.

Глава 3

После смерти отца решение переехать в Лондон далось легко. Аманда вполне могла остаться в Виндзоре, всего в двадцати пяти милях от города, где обосновались несколько известных издателей. Аманда всегда обитала в Виндзоре, да и обе сестры жили неподалеку, а маленький, но уютный Брайерз-Хаус был оставлен ей по завещанию.

Однако после поминальной службы Аманда поспешно продала родное гнездо, чем вызвала горячие, протесты сестер, Хелен и Софии. Все они родились в этом доме, и она не имела права хладнокровно избавляться от столь жизненно важной части семейной истории.

Аманда воспринимала упреки с видимым смирением, но спокойно ответила, что имела полное право делать с домом все, что пожелает. Возможно, Хелен и София по-прежнему питают любовь к родным местам, но в последние пять лет это жилище стало для нее тюрьмой. Сестры вышли замуж, переехали к мужьям, Аманда же оставалась с родителями. На ее руках они и скончались. Мать долго и мучительно умирала от чахотки. Потом последовало долгое угасание отца от непонятной болезни с многочисленными странными симптомами, которая свела его в могилу.

Весь этот груз Аманде довелось вынести на своих плечах. Ее сестры были слишком поглощены своими семьями, чтобы предложить помощь, а большинство друзей и родственников постарались уверить себя, что Аманда вполне способна справиться в одиночку с любыми трудностями. В конце концов, она – старая дева, чем ей еще заняться?

Одна доброжелательная тетушка даже заявила, будто считает, что сам Господь уберег племянницу от замужества, с тем чтобы кто-то заботился о больных родителях. Правда, Аманда предпочла бы, чтобы Всемогущий распорядился как-то иначе. Очевидно, никому не приходило в голову, что Аманда тоже могла бы подыскать мужа, если бы не потратила молодость на уход за матерью и отцом.

Эти годы стали для нее как моральным, так и физическим испытанием. Мать, которая всегда была остра на язык и капризна, переносила тяготы своего состояния со спокойным достоинством, поражавшим Аманду. Почти перед самым концом мать казалась такой любящей и доброжелательной, что Аманда только диву давалась, и ее кончина стала для дочери тяжелым ударом.

В отличие от матери отец из человека добродушного превратился в самого невыносимого пациента, которого только Можно было вообразить. У Аманды не было времени даже присесть: приходилось постоянно подносить ему то одно, то другое, готовить обеды, которые он неизменно критиковал, удовлетворять сотни немыслимых требований.