Я такой же библиофил, как Вы, особенно люблю романы, и, признаюсь Вам без утайки, книги научили меня жить (еще, конечно, фильмы — буду честным до конца). Не то чтобы я был мудрецом, просто литературные герои зачастую куда интереснее и ярче реальных людей, пустую болтовню которых я выношу с трудом.

В Вашем магазине все замечательно: и высокие белые стены, и огромная пальма на первом этаже, и длинные стеллажи вдоль стен, и продуманная расстановка книг. Вы продаете только то, что цените сами, и это радует. Мне пришлись по душе светлые деревянные столы с Вашими самыми любимыми книгами, на каждой из которых красуется ленточка с надписью: «Пусть эта книга сблизит нас…» Я провел два волшебных часа в чайном салоне наверху: листал книги (некоторые даже купил, не волнуйтесь) и уплетал пирожные, глядя на море за окном.

Продавщица у Вас очень милая. Такая болтушка! Много о Вас рассказала (вот почему я обращаюсь к Вам «мадемуазель»). Поведала, что сама печет булочки, пирожные и кексы, и выбирает чай, а Вас называла «синим чулком», но с такой нежностью, что я невольно растрогался. Тогда-то мне и пришла в голову мысль сделать из Вашего магазина свой «порт приписки». Вы не представляете, как не хотелось уходить, но пришлось.

Я нахожусь в некоторого рода служебной командировке: работаю над путеводителем по красивейшим уголкам Франции — мне его заказал один американский издатель. Именно поэтому задерживаться подолгу в одном месте я не могу! Побережье затягивает меня все дальше и дальше. Ваша страна так прекрасна, что я готов поселиться в любом порту, в любой деревушке, в любом домике с серой грифельной крышей!

Спасибо, что согласились посодействовать путешественнику, изголодавшемуся по хорошим книжкам! Что касается затрат, попрошу Вас не экономить, мне попался богатый издатель, так что командировочные и гонорары у меня более чем приличные!

Еще раз благодарю Вас, мадемуазель, за Вашу доброту и готовность помочь. Примите заверения в моем глубоком уважении,

Джонатан Шилдс

P.S. Надеюсь, Вас не обидело, что я набираю письма, а не пишу их от руки. Я так привык к компьютеру, что, стоит мне взять ручку, как сразу немеют пальцы. Ручкой я способен разве что нацарапать свою подпись! Конечно, подобная привязанность к компьютеру не очень вяжется с библиофильством, однако, что делать, такие нынче времена!

Кстати, как можно держать книжную лавку на исходе двадцатого столетия? Какое старомодное занятие…

Кей Бартольди

«Дикие Пальмы»

Набережная Мопассана, 14

Фекамп

10 ноября 1997.

Мсье!

Спасибо за быстрый ответ. Мне нравится, когда люди чутко реагируют на просьбы ближних и проявляют внимание к деталям. Должна Вам признаться, что питаю особое пристрастие к деталям! Я педантичная старая дева! (Кокетничаю: мне всего-то тридцать два года…) Терпеть не могу необязательных, ненаблюдательных, забывчивых. В детстве меня дразнили «принцессой на горошине»… Малейший пустяк — и у меня дыхание перехватывает, щеки пылают от негодования!

Можете не сомневаться, Ваши пожелания будут в точности исполнены — такой у меня характер. Впрочем, не требуйте невозможного: на мне целый магазин! Нагрузка нешуточная, уверяю Вас! Особенно тяжело приходится в конце года, когда все покупают подарочные издания, чтобы положить под елку. Примерно четверть годового оборота приходится на Рождество! В ответ на Ваш вопрос спешу пояснить, что продажа книг для меня не занятие, а профессия! Я этим живу! В роскоши, впрочем, не купаюсь. Почему я открыла книжный магазин — это уже другой вопрос, причем очень личный, на него я все равно не отвечу! Скажу только, что это действительно работа, причем временами весьма утомительная.