– Пусть им займется Уточкина, – мстительно выдвинула я первое требование.

– Э-э-э… – Мой босс поджал губы, а затем, проанализировав мое предложение, охотно согласился: – Хорошо.

Анжелика Уточкина не слишком хороший дизайнер, но девушка весьма старательная и исполнительная. Ее внешность наверняка понравится господину Листопадову. Рост – два метра, вес – восемьдесят килограммов, сорок второй размер ноги и ряд неискоренимых привычек, от которых сладко не будет: чешет нос, когда думает, облизывается, когда занимается выбором цвета, и крякает, когда довольна результатом. Еще она курит крепкие сигареты, обожает блюда с чесноком и арбузный парфюм. А еще она племянница подруги мамы Андрея Юрьевича, в связи с чем он тяжело вздыхает и мирится со столь колоритной и малополезной персоной в своей студии.

– Мне нужны два дня отпуска – завтра и послезавтра, – продолжила я наглеть.

– Нет, – Бондаренко покачал головой и торопливо застегнул пуговицу рубашки, на которой после отказа сразу сфокусировался мой взгляд.

Если честно, взрывоопасный настрой резко пошел на убыль, вероятно, удачная идея с Уточкиной осчастливила меня по полной программе. Фиг с ней – с ванной, фиг и с папирусом. Представляю лицо Листопадова, когда он откроет дверь и увидит своего нового дизайнера. Анжелика, не забудь про чеснок!

Сейчас мне больше всего хотелось поболтать с Середой – это окончательно меня успокоит. И потом, он лучше всех на свете умеет готовить быстрорастворимый кофе в пластиковом стаканчике, а от горьковатого ароматного наслаждения я бы сейчас не отказалась.

– Ну и не надо. – Я пожала плечами, еще раз многозначительно посмотрела в сторону окна и встала. – И следующий крупный заказ будет мой.

– Да.

У Середы тоже есть личный кабинет – малюсенький, заваленный рулонами бумаги, баллончиками и тюбиками с краской, карандашами, мелками, какими-то непонятными штуками, напоминающими лекала, обрывками ткани и прочей ерундой. И над этим многоярусным бардаком он отчаянно трясется – уборщице категорически не позволено переступать порог комнатенки великого художника. На подоконнике стоит запрещенный пожарной службой чайник, обклеенная мелкими декоративными камушками обыкновенная банка с сахарным песком и банка с гранулами кофе. Когда Лёне лень идти к кофемашине, он готовит кофе, не отходя от мольберта (так я называю его стол-трансформер, который умеет принимать такие причудливые формы, что иногда даже становится страшно). Хороший кабинет для хорошего парня.

– Середа, буквально час назад меня возжелал мужчина, – торжественно произнесла я, забираясь на подоконник.

– Он жив? – закладывая огрызок карандаша за ухо, поинтересовался он.

– Жив, – улыбнулась я.

– Только не говори, что это наша «крупная рыба».

– Увы. Столько планов, и все мимо… А я-то надеялась…

Протянув руку, Середа нажал на кнопку чайника и крутанул табурет в мою сторону.

– Выкладывай подробности, – сказал он, и я заметила в его глазах особый блеск, суливший мне хорошие вести.

Он что-то знает. И это каким-то образом касается меня.

Играя по давно принятым правилам, я в красках выложила историю встречи с Листопадовым, затем перешла на разговор с Бондаренко и замолчала, надеясь получить и свою порцию сплетен-новостей.

– Ты не забыла? У нас на данном этапе два крупных проекта…

В комнатенке запахло кофе, я сделала глубокий вдох, встретилась взглядом с Середой и закусила нижнюю губу.

Точно! У нас два крупных проекта. Ну я и балда! Уточкину с ее арбузно-чесночным запахом из уравнения необходимо убрать.