Вдруг Крокер остановился, медленно развернувшись. Он злобно уставился, но не на Зейла, а на Пипкаса, и громко прошипел:

— Задница!

Пипкас понял, что теперь с обоих концов стола смотрят на него, и только на него, ожидая ответной реакции. Но Пипкаса как оглушило, у него не было слов. И он… боялся. Что можно ответить этому взбешенному быку? Совсем недавно он, Пипкас, ликовал — Спец ловко обработал «великого правителя», и тот превратился в потного, бессвязно лопочущего и хромого засранца! Совсем недавно он, Пипкас, чувствовал себя в безопасности — Спец взял реванш над Крокером и его саблезубыми тиграми! И вот теперь он стоит, как парализованный, и осознание собственного бессилия волной обдает череп, обжигая: «Я не могу принять его вызов! Не могу даже ответить! Не могу, хотя оскорбительное „задница“ бросили мне прямо в лицо, на виду у подчиненных!» И Пипкас стоял, не в силах даже пикнуть — лицо полыхало, а сердце гулко колотилось.

Крокер презрительно покачал головой, повернулся и продолжил отступление, припадая на одну ногу — шаг и крен вправо, шаг и крен вправо, шаг и крен вправо…

Пипкас стоял молча, не шелохнувшись; он боялся встретиться с кем-нибудь взглядом.

ГЛАВА 3. Терпмтин

В полдень Чарли Крокер уже сидел в своем любимом кресле в носовой части «Гольфстрима»; два мощных двигателя производства «БМВ» и «Роллс-Ройс» взревели, и самолет оторвался от полосы.

Внутри у Чарли все прямо клокотало от гнева, да еще и колено ныло. Было жарко, но он не скинул пиджак: не хотел, чтобы Магнус Струк, единственный, кроме него самого, пассажир на борту, пялился на рубашку. «Седельные вьюки!» — громко, на всю комнату прошептал Пипкас; теперь до Чарли дошел смысл оскорбительной остроты. Он все еще чувствовал, как влажно у него под мышками и на ребрах — седельные вьюки никак не исчезали.

Магнус Струк сидел напротив. Их разделяла столешница, — предмет гордости Чарли, — сделанная на заказ из цельного куска ниссы с плантации Терпмтин и прикрепленная к стене стальными нержавеющими кронштейнами. Магу, этому кудеснику от мира финансов, было всего тридцать два — поджарый, худощавая шея, щеки впалые, а скулы выпирают, как у скелета. Каждый божий день парень вскакивал до рассвета и пробегал шесть миль по улицам Перепелиной гряды, микрорайона в округе Данвуди. Прямоугольные титановые оправы очков делали глаза Мага похожими на пару сканеров, считывающих штрих-код. Сейчас эти сканеры были направлены на иллюминатор — похоже, Маг с увлечением следил за отрывом самолета, а может, рассматривал четкие линии крыла, вздернутый конец которого напоминал рулевое перо птицы. Но Чарли видел, что на самом деле молодой финансовый директор смущается в присутствии босса, боясь оскорбить того прямым взглядом. Судя по всему, в «ГранПланнерсБанке» он, Чарли, выглядел хуже некуда.

Крокер все также лицезрел профиль Мага, хотя сканеры того и метнулись на мгновение в его сторону. Чарли решил разрядить обстановку.

— Ну как, Маг, есть идеи? — громко спросил он, стараясь перекричать шум моторов.

Маг посмотрел прямо на босса и открыл рот, но не произнес ни слова. Только приложил руку к уху, показывая, что ничего не слышит, и снова отвернулся.

Чарли тоже отвернулся и, стараясь отвлечься, подумал о том великолепии, что его окружает: о «Гольфстриме» и чудесных приложениях к самолету. В салоне было десять огромных сидений, обитых восхитительной кожей цвета темного загара, расставленных без оглядки на экономию пространства, как кресла в гостиной клуба.