Повернувшись на бок, он взял «Американский журнал статистики». Это лучше, чем снотворное. Мужчина вяло перелистывал неинтересную статью и думал, боже мой, я уже миллион раз это говорил. Но вдруг осознал, что это была его собственная статья. Как это скучно, подумал он. Я должен был попросить Шилу ее подправить.

– Боб?

Ее голос напугал его своей неожиданностью.

– Да, дорогая?

Он повернулся к жене. В ее лице была такая боль! И при этом она выглядела моложе и такой уязвимой.

– Что я сделала – или, точнее, не сделала?

– О чем ты?

– Я хочу сказать, ты так и не сказал мне, почему ты это сделал.

– Что сделал? – Он прекрасно знал, о чем идет речь, но хотел выиграть время.

– Что было со мной не так, что заставило тебя завести роман?

Черт, думал Боб. Почему она не понимает, что это было – что? Слабость? Случай? Что он мог сказать, чтобы успокоить и смягчить ее?

– Шила, ничего с тобой такого не было…

– Значит, тогда с нами обоими. Я думала, что мы были счастливы.

– Мы и были. И сейчас мы счастливы. – Последние слова он произнес без надежды и убежденности.

– Мы были счастливы, – повторила она и отвернулась, чтобы заснуть.

Боже мой, думал Боб, как это несправедливо. Я даже не могу вспомнить, почему это произошло.

– Я занимаюсь, Берни.

– В субботний вечер, когда у нас на кампусе двести красоток из Вассарского колледжа?

– У меня экзамены на следующей неделе.

– У всех экзамены. Поэтому тебе и нужна девчонка, чтобы расслабиться.

Роберт Беквит, с 1958 года студент Йельского университета, отложил учебник математики и сел на побитую молью кушетку в общежитии Брэндфордского колледжа, где жил в одном блоке с Берни Акерманом.

– Берни, ты говоришь так, как будто каждую неделю спишь с новенькой.

– Я стараюсь, Беквит. По крайней мере, в этом ты должен отдать мне должное.

– Немного стоят твои старания. Жаль мне тебя, Акерман.

– Ну что же, я хотя бы гуляю в свое удовольствие, Боб. Я стараюсь выиграть.

– И с нулевым счетом в итоге, Берн. Как и я. Но я, по крайней мере, не валяю дурака. Помимо всего, я здесь, чтобы получить образование.

Берни посмотрел на своего соседа.

– Послушай, болван, это же бесплатное сборище. Разве это не значит, что в Йеле сожительство считается частью образовательного процесса?

– Берни, я себя знаю. Я робок. Мне не хватает твоего обаяния и остроумия. Во мне нет духа соревнования…

– Иными словами, ты боишься.

– Нет, Берн, не иными, а этими самыми словами. Я боюсь.

И он снова погрузился в матанализ. Берни стоял рядом.

– Беквит…

– Берни, возвращайся на вечеринку. Завоевывай успех и предоставь мне зубрить в презренном покое.

– Беквит, я тебе помогу.

– Брось ты. Ты даже себе помочь не можешь.

– У меня есть секретное оружие, Боб.

– Так и воспользуйся им.

– Я не могу. Я ростом не вышел.

Боб снова оторвался от учебника. Берни удалось привлечь его интерес.

– Пойдешь, если я одолжу тебе мое секретное оружие? Пойдешь?

Боб выпрямился.

– Что это за оружие, Берн?

– Пойдешь? Пойдешь?

– Ладно, ладно. Вечер все равно пропал. Хоть пива выпью задарма.

Берни не стал спорить.