– Сколько ей лет?

– Около двадцати пяти. Я особо не интересовался, – ответил Ооба. Затем слегка нахмурился и продолжил: – Но, как я уже говорил, водитель она, в общем-то, что надо. Вот только…

– Что?

– Как бы это сказать… не без тараканов…

– И что это за тараканы?

– Грубовата в общении, молчунья и смолит, как паровоз. Увидите – сразу поймете: далеко не красавица, почти не улыбается, и, по правде говоря, может показаться бесцеремонной.

– Это не страшно. Наоборот, хорошо, что без лоска – мне лишние пересуды ни к чему.

– Ну, тогда в самый раз.

– Главное, чтобы водила хорошо, верно?

– За это не беспокойтесь. Не в том смысле, что для женщины она… просто и вправду очень способная.

– Она сейчас где-то работает?

– Я толком не знаю. То подрабатывает в комбини, то шоферит на почте – так, перебивается от случая к случаю. Но в любой момент может отказаться, если предложат что-нибудь получше. Пришла ко мне по знакомству, а у нас самих дела не ахти, чтоб нанимать кого-то еще. Иногда обращаемся к ней, если возникает запарка. А что, на нее можно положиться. К тому же совсем не пьет.

– Хорошо, тогда послезавтра в два, – сказал он на прощание. Грубоватость, молчаливость и непривлекательность девушки подогревали его любопытство.

Когда он покупал этот «Сааб», жена еще была жива. И желтый цвет – ее выбор. Первые годы они часто выезжали вдвоем. Жена не водила – уступила это право мужу. Несколько раз они ездили на экскурсии в Хаконэ, на полуостров Идзу, к высокогорью Насу. Однако потом лет десять он всегда ездил один. После смерти жены встречался с разными девушками, но прокатить хоть кого-то из них в машине случай так ни разу и не выпал. С тех пор Кафуку выбирался за город только по работе.

– Местами уже ветшает, но еще послужит, – сказал Ооба, потирая ладонью приборную панель, точно гладил по холке большую собаку. – Надежная машина. Да, «шведки» в ту пору делали на совесть! Поглядывайте за электросистемой, а остальное работает как часы – я проверил.

Кафуку поставил подпись в документах, а пока ему разъясняли детали счета, пришла та девушка. Среднего роста, не упитанная, но при этом широка в плечах и коренаста. Справа на шее лиловым отливало родимое пятно размером с крупную оливку, но девушка, похоже, даже не пыталась его никак прикрыть. Густая копна черных как смоль волос аккуратно подобрана. «Да, Ооба был прав – далеко не красавица», – отметил про себя Кафуку, едва рассмотрев ее грубые черты. На щеках местами остались рытвины после прыщей. Взгляд ясный, только какой-то недоверчивый. И большие глаза лишь подчеркивали его глубину. Большие уши оттопырены, будто локаторы на пустыре. На ней был мужской пиджак в «елочку», несколько плотный для мая, коричневые брюки и черные кеды «Converse». Под пиджаком – белая сорочка с длинным рукавом, скрывавшая довольно пышную грудь.

Ооба представил Кафуку. Ее назвал по фамилии – Ватари.

– Мисаки Ватари. Имя пишется хираганой. Если нужно, могу заполнить анкету, – заявила она с явным вызовом.

Кафуку покачал головой:

– Нет, пока не нужно. Ты ведь можешь ездить на коробке?

– Мне нравится ездить на коробке, – холодно ответила она. Как если бы закоренелого вегетарианца спросили: вы любите латук?

– Модель старая – без навигации.