|
Хозяин «Тайфуна» последовал за ним. На поляне перед хижиной советник и казначей короля на секунду остановился в нерешительности, какую выбрать дорогу. Потом с многозначительной гримасой и обычным своим бормотанием выбрал ту, по которой несколько времени назад убежала смущенная посетительница. В течение пятнадцати минут они шли между сплошными стенами лесной растительности. Прайс все время держался на несколько шагов впереди. Оба молчали. Приблизительно через полмили тропинка выходила на прогалину, в противоположном конце которой светился одинокий огонек. Это было освещенное окно большого бревенчатого дома, и когда они проходили совсем близко мимо него, капитан Плюм уловил запах сирени. Он ускорил шаги и, нагнав старика, в волнении схватил его за руку.
— Я чувствую запах сирени! — Я также, — ответил Прайс, не останавливаясь. — У нас на острове в этом году чудесная сирень. — Да, но это, знаете, исключительная сирень, я думаю, что это самая лучшая. Я уже… — Да, да, — расхохотался казначей и советник его величества. — Я не сомневаюсь, что это замечательная сирень… Она вообще очень любит цветы и всегда носит их. Когда кончилась прогалина, они вновь погрузились в гущу леса и только спустя еще некоторое время попали на другую поляну, откуда увидели наконец город Сент-Джемс. Огоньки нескольких рыбацких лодок мерцали в гавани. Большая же часть города была погружена в темноту. На мрачном фоне ночи желтизна и малочисленность освещенных окон казались особенно печальными. Только яркий свет маяка над домом короля стойко боролся со всепоглощающей тьмой. — Еще не время. Мы слишком поспешили, — сказал Прайс, сворачивая с тропинки в сторону леса, где легче было остаться незамеченными. Пройдя несколько шагов, он сел на маленький искусственный холмик. Таких холмиков было три. Капитан Плюм сел на ближайший к старику и ждал, пока тот заговорит. Но старичок упорно не раскрывал рта. Он весь сгорбился, колени почти касались подбородка, и взгляд впился в маяк. Несколько минут протекли в полном молчании. Вдруг свет маяка задрожал, начал слабеть и наконец совсем потух, подобно светлячку, сложившему крылья. В то же мгновение Прайс вскочил на ноги и повернулся к хозяину «Тайфуна». — У вас нос гораздо лучше развит, чем уши, дорогой Нат, — сказал Прайс, укоризненно покачав головой в сторону тропинки. Капитан Плюм прислушался. Он уловил тихие голоса и шаги. В голосах и поспешности шагов чувствовалось волнение. Старик схватил капитана за руку и, когда голоса были совершенно близко, сжал ее сильнее. — Не пугайте их, спрячьтесь. Прайс совсем слился с тенью деревьев. Последовав его примеру, Натаниэль проскользнул между двумя холмиками. На расстоянии нескольких метров от них голоса умолкли. На тропинке, тесно прижавшись друг к другу, появились две женские фигуры, и когда они Достигли точки противоположной холмикам, за которыми спрятался Натаниэль, и оказались к нему лицом, он уловил во взглядах этих женщин что-то близкое к ужасу. Сделав несколько шагов, они не удержались и пустились бежать. — Они увидели нас, — воскликнул капитан Плюм. Прайс вышел из своей засады, потирая руки. — Какой соблазн, Нат. Как хотелось бы их напугать до смерти… Нет, они нас не видели, Нат. Девчонки всегда пугаются, когда проходят мимо этих могил. Когда-нибудь… — Могилы? — почти крикнул хозяин «Тайфуна». — Мы сидели на могилах? — Ничего, Нат, не беспокойтесь. Все в порядке — это мои могилы. Я часто прихожу сюда посидеть. Они любят общество. В особенности средняя — маленькая Джен. Может быть, я расскажу вам о ней перед тем, как вы уедете. Если бы капитан Плюм взглянул на него в эту минуту, то заметил бы, как в глазах советника зажегся теплый загадочный огонек. |
