– У вас что-то случилось...

Он не спросил, нет. Он сказал это с твердой уверенностью, будто всю жизнь только тем и занимался, что отлавливал дамочек вроде меня и ставил им диагноз: глупая гусыня, неудачница с непомерной тяжестью на сердце от чужого предательства. И хотя предательство по отношению ко мне на сей раз совершил не человек, а судьба-разлучница, сделавшая меня в одночасье вдовой, я все равно чувствовала себя обманутой.

– Мой муж...

Голос мой предательски дрогнул при этих словах, я была не в силах закончить фразу, словно давая возможность этому милому молодому человеку поупражняться в проницательности. Он не подвел и на сей раз.

– Он умер?

Не бросил, не предал, не изменил. Он не предположил ничего из перечисленного. Просто и кратко: умер, и все. Полувопрос, полуутверждение с сочувственным покачиванием головой и скорбным светом, льющимся из темно-зеленых глаз (мне все же удалось рассмотреть их оттенок).

Я подтверждающе кивнула, и горестный комок вновь возник у меня в горле. Почти тут же вилка выпала из моих ослабевших пальцев, тихонько звякнув о столешницу. И тут же мою руку накрыли его пальцы.

Господи, что за наваждение?! Пальцы как пальцы, не длинные и не короткие. Одним словом, самые обычные. С крепкими розовыми ногтями, подстриженными, может быть, излишне коротко. Ничего же особенного не было в его руках. Отчего же так мгновенно потеплело на душе?! Откуда это неповторимое ощущение покоя?!

«Парень обладает даром воздействия на психику! Очнись! Идиотка! – опасливо заворочалась в моей голове природная осторожность. Я попыталась вернуться в уже привычное состояние скорбящей вдовы. – Сейчас же убери руку со стола и беги отсюда!»

Ага, как же! Моя осмотрительность в вопросах знакомства с представителями противоположного пола, предательски вильнув хвостом, ускакала в неизвестном направлении и бесследно исчезла. Начни он сейчас выворачивать мне душу вопросами, вызывать на откровение, я без зазрения совести вытряхнула бы ему все без утайки. Но мальчик – надо отдать ему должное – расходовал свой дар весьма разумно. Легонько сжав пару раз мою онемевшую кисть, он убрал руку и, слегка дернув уголками губ в подобии улыбки, успокаивающе промолвил:

– У вас все будет хорошо!

– Правда? – недоверчиво приподняла я брови, внутренне прислушиваясь к тому, с каким оглушительным звоном вдребезги разлетается неповторимая атмосфера гипнотического оцепенения.

– Вот увидите! – Он многообещающе улыбнулся. – Может быть, сначала будет еще хуже, чем сейчас, но потом... Потом все будет просто отлично! Вы будете очень счастливы!!!

Ответить ему что-либо я не успела. Входная дверь распахнулась, впуская в столовую молоденькую девушку. Длинные стройные ножки, едва прикрытые коротюсенькой юбчонкой. Высокая грудь, натянувшая до невозможности трикотаж малюсенькой маечки. Длинные гладкие волосы цвета льна, с короткой челкой над небесно-голубыми, распахнутыми навстречу всему живому глазами. Глаза ее заметались по залу столовой. Было ясно как божий день, что она кого-то ищет, поскольку внешность ее совершенно не вязалась с атмосферой этого обеденного зала.

Наконец взгляд ее остановился на парне, сидевшем напротив меня и так же, как и я, внимательно смотревшем на вошедшую нимфу. Они узнавающе улыбнулись друг другу. И, позабыв обо всем, а обо мне в первую очередь, молодой человек кинулся ей навстречу. Девушка тут же вскинула руки ему на плечи, припечаталась к его щеке поцелуем, и, впустив в душноватую атмосферу рабочей столовки струю ароматного майского воздуха, они скрылись за дверью.

Я легонько потрогала кончик своего носа, пытаясь угадать: остался ли на нем след от ощутимого щелчка, что с насмешкой отвесила мне гадюка-судьба, и, подхватив свою плетеную сумочку, поволоклась к выходу.