|
Так, в IV-й песни «Илиады» Агамемнон обращается к Идоменею со словами (257-263): «Идоменей, я чту тебя больше (других) быстроконных данайцев на войне ли, в другом каком деле или на пиру, когда лучшие из аргивян смешивают в кратере пламенное почетное вино (γερούσιον αϊθοπα οΐνον). Ведь, когда прочие длинноволосые ахейцы пьют мерой, тебе, как и мне, ставится полная чаша, чтобы пить, когда душа захочет». Из этих строк можно заключить, что Агамемнон в данном случае является хозяином пиршества и по своему усмотрению распределяет лучшие доли между сотрапезниками. Однако, в той же песни, обращаясь с аналогичным увещанием к Менесфею и Одиссею, Агамемнон говорит (343-344): «Ведь вы первыми слышите от меня об обеде, когда мы, ахейцы, устраиваем обеды для старцев». Как видим, акцентировка этих слов уже иная, чем в предыдущей цитате. Инициатива в устройстве пира принадлежит, оказывается, не царю, а племени (хотя под «ахейцами» поэт может подразумевать тех же самых старцев, для которых устраивается обед) - царь только приглашает к столу. В другом месте (Il. VIII, 161-163; ср. также XII, 310-312) Гектор, издеваясь над Диомедом, покинувшим поле сражения, кричит ему вслед: «Тидид, тебя выше других чтут быстроконные ахейцы местом и мясом и полной чашей. Теперь же не будут чтить». Смысловая близость этих строк цитированной в начале речи Агамемнона заставляет предположить, что и там, где царь выступает как блюститель застольного γέρας, он облачен этим правом только в качестве должностного лица, представляющего общину, а не как хозяин дома.
Как представитель общины, царь должен принимать в своем доме знатных чужеземцев. Одиссей, выдающий себя за Антона, брата Идоменея, рассказывает Пенелопе, как он принимал на Крите ее мужа (Od. XIX, 194-198): «Я отвел его во дворец, прекрасно там принял, заботливо угощая: в доме много было (запасов). И прочим спутникам, которые за ним следовали, дал ячмень, взятый у народа (δημόθεν), пламенное вино и быков, чтобы насытились». Употребленное здесь выражение δημόθεν - не случайно. Подобные же словосочетания встречаются у Гомера и в других местах. Менелай побуждает ахейское войско к сражению такими словами (Il. XVII, 248-251): «Друзья, вожди и властители аргивян те, что подле Атридов: Агамемнона и Менелая, пьют народное (δήμια πίνουσιν) и приказывают каждый (своим) людям...». Алкиной (Od. XIII, 13-15), предлагая феакийским «царям» одарить Одиссея на прощание медными котлами и треножниками, обещает при этом компенсацию за счет народа (ημείς δ' αΰτε άγειρόμενοι κατά δήμον τισόμεθ(α), ср. также Il. XXIV, 262; Od. XXII, 55 слл.). Какова была природа этих «даров», получаемых знатью («царями») от массы рядовых общинников (Il. IX, 155 слл.)? Не подлежит сомнению, что в эпосе мы имеем дело уже не столько с военной демократией в подлинном значении этого термина, сколько с военнодемократической фразеологией. В гомеровском народном собрании простые общинники вынуждены довольствоваться более чем скромной ролью. Об этом красноречиво свидетельствует знаменитая сцена посрамления Терсита. Выражения δήμος, δήμιος поскольку они имеют в поэмах определенный политический смысл, лишь прикрывают хозяйничанье δημοβόροι βασιλήες (Il. I, 231). Соответственно δημόθεν или κατά δήμον можно понять только как принудительные сборы с народа. |
