Поэтому можно предположить, что в процессе завоевания значительная часть земли, захваченной дорийцами, оставалась неподеленной на клеры, а сидевшее на этой земле местное население считалось коллективной собственностью общины завоевателей и должно было платить ей дань. Не исключено, что при этом многие из покоренных племен сохранили в какой-то форме свое первоначальное общинное устройство . При распределении между собой дани подвластных общин дорийцы, вероятно, должны были придерживаться того же принципа родо-племенного деления, что и при разделе захваченной земли. Таким образом, подати, которые платили мноиты своим поработителям, поступали в распоряжение военно-родовых объединений дорийцев, т. е. фил и гетерий. Средства, которые получали гетерии таким путем, использовались в первую очередь для устройства сисситий .

Насколько позволяют судить свидетельства Аристотеля и Досиада (см. выше, стр. 141 слл.), средства, поступавшие в сисситии в критских городах IV—III вв. до н. э., складывались из трех основных компонентов: отчисления из государственных доходов, взносы граждан в размере 10% от годового дохода каждого и, наконец, взносы (φόροι) периеков resp. рабов по одному эгинскому статеру (в год?) с каждого. Таким образом, помимо ренты, которую они выплачивали своим хозяевам , рабы на Крите несли еще особые повинности в пользу всего господствующего сословия в целом . Повинности этого рода можно объяснить как пережиток той эпохи, когда принципиальной разницы между государственными и частными рабами еще не существовало и все они составляли единую нерасчлененную массу порабощенных -мноитов. По мере того как шел процесс накопления частной собственности и социального расслоения внутри самой дорийской общины, значительная часть принадлежавшей ей земли вместе с сидевшими на ней крестьянами могла перейти в руки родовой знати как путем прямого захвата, так и с помощью закабаления. Предел экспроприации общины был положен только с возникновением в VII-VI вв. до н. э. примитивных полисов. В рамках полиса система общинного землевладения была восстановлена, хотя и с известными отклонениями от своего прототипа. Земля была поделена на неотчуждаемые клеры, переданные в пользование семьям граждан. Значительные площади пахотной земли были, однако, изъяты из этого раздела . Их по-прежнему обрабатывали общинные рабы-мноиты (все прочие были поделены между членами господствующего сословия вместе с землей). На этой основе и возникла та форма сисситий, которая известна нам по источникам IV—III вв. до н. э.

Как полагает Кихле, нераздельная собственность общины на землю играла весьма значительную роль также и в экономике ранней Спарты. Уже в период завоевания Лаконии многие земли остались неподеленными на клеры и служили в дальнейшем базой материального обеспечения для спартанских сисситий (андриев). Кихле не останавливается специально на вопросе о юридическом статусе населения этих земель. Можно, однако, предположить, что первоначально он лишь немногим отличался от статуса позднейших периекских полисов в составе Лакедемонской федерации . Мессения после ее завоевания спартанцами во второй половине VIII в. еще около ста лет (вплоть до ΙΙ-й Мессенской войны) оставалась, по мнению Кихле, на положении «вассального государства», население которого платило Спарте дань в размере половины всего урожая . Доходы, поступавшие с территории Мессении, считались коллективной собственностью всей общины спартиатов и использовались опять-таки для устройства сисситий.