|
Не было отказа и сейчас. Начав с самых основ – с экспедиции, – Сьюзен принялась осваивать мебельное дело. Она училась покупать, выписывать счета, отправлять, а в самый разгар учебы поехала с отцом на большую выставку в Хай-Пойнт, Северная Каролина, где все крупные производители мебели демонстрировали новые образцы закупщикам и прессе. Когда на следующий год Родни неожиданно умер от инфаркта, Сьюзен оказалась единственной женщиной среди мужчин-руководителей. Выяснилось также, что они с матерью – единственные наследницы. Если она все еще хотела быть президентом, ей стоило только назначить саму себя – и все. Проблема заключалась в том, что знаний у нее еще было недостаточно, и она отлично это сознавала.
– Что же мне делать? – спросила она давнего друга отца Сесила Маккормака, адвоката, входившего в правление компании. Сесил и порекомендовал ей положиться на Кирка. Она посоветовалась и с Бродериком Лорентсом, преуспевающим продавцом автомобилей, тоже членом правления. Тот сказал, что ей стоит нанять президента со стороны. Сьюзен обратилась за помощью к матери. Та поговорила с Леоном Нэшем, старым приятелем, с которым все эти годы она поддерживала тесную дружбу. Леон был банкиром, и у него был знакомый адвокат по имени Билл Уоррент, он-то и познакомил Сьюзен с Кирком Арнольдом. – Насколько мне известно, у вас большой опыт работы с компаниями, попавшими в беду, – сказала Кирку Сьюзен при первой встрече. – Боюсь, что моим делом вы не заинтересуетесь. Держимся мы вполне прилично, хотя, если в ближайшее время не будут сделаны правильные ходы, можем попасть в переплет. Так как, может вас привлечь некризисная ситуация? – Всегда что-то бывает в первый раз, – ответил он, думая о том, как же похожа. Сьюзен на тех университетских девушек, за которыми он когда-то ухаживал и из которых ему предстояло, как считали родители, выбрать невесту. Кирк провел в Гренд-Рэпидсе полтора года, и многое здесь для него было впервые – впервые он работал с равными себе людьми, впервые за долгие годы он заговорил об отце. – Отец всегда себя превосходно чувствовал, – рассказывала Сьюзен Кирку в его первую неделю пребывания в Гренд-Рэпидсе, когда он знакомился с компанией. – Буквально за неделю до смерти он был у врача. Вернувшись домой, шутил, что, по словам врача, нам с ним еще мучиться лет пятьдесят. А через четыре дня умер. Встал, чтобы переключить телевизор на другой канал, и упал. Доктор сказал – обширный инфаркт. – Нечто подобное произошло и с моим отцом, – сказал Кирк, примеряя к отцу биографию Родни Морлока. Стоило ему произнести эти слова, как он почувствовал, что его перестала мучить тень отцовской смерти, ушло предчувствие, что и он когда-нибудь кончит свои дни точно так же. – Он был совершенно здоров до самой смерти, – продолжал Кирк, впервые ощущая какую-то необыкновенную легкость. – Прошлое перестало нависать над ним. – Ему было всего сорок восемь. – Я долгое время боялась умереть вот так же, – призналась Сьюзен. – Но потом мне удалось избавиться от этого страха. – Понимаю, – сочувственно сказал Кирк, ощущая огромное облегчение оттого, что и другие, оказывается, переживают подобные чувства, оттого, что он в этом не одинок, и оттого, что он не безумен.
– Я и не думал, что женщин может так занимать бизнес, – сказал Кирк через три месяца. Раньше ему приходилось встречаться только с женщинами-секретаршами и бухгалтерами: в 1964 году женщины-руководители были большой редкостью, и считалось, что в этих случаях они либо мужеподобны, либо нерешительны. Сьюзен не попадала ни под одну из этих категорий, и это стало для Него сюрпризом – и уроком. |
