— Все, все, прости.

Коган легонько дотронулся до левой части живота. Девушка застонала, закрыла глаза и сказала:

— Не надо!

— Боли в левой верхней части брюшины, возможно, перелом нижних ребер, — сообщил реаниматологам Коган.

Синтия, радиолог, вернулась с готовыми снимками.

— Спасибо большое! — Коган взял пленки. — Кристен! — позвал он.

Девушка открыла глаза.

— Ты молодчина! Я сейчас уйду ненадолго, нам с доктором Кимом надо посмотреть, что там у тебя внутри творится, а Пэм останется с тобой. Она о тебе позаботится. Мы скоро вернемся.

Коган еще раз проверил давление и пульс. Без изменений. Он перешел на другой конец комнаты, где доктор Ким уже рассматривал снимки грудной клетки Кристен. В первую очередь их интересовали легкие. Белое — это воздух. Черное — пустота, неработающее легкое.

На снимке легкие были белыми.

— Пневмоторакса нет, — сказал Ким. Коган и сам видел, что легкие не схлопнулись. — Зато есть трещины в ребрах. Слева, с девятого по одиннадцатое ребро. Вот поэтому ей и дышать трудно.

Трещина в ребре — штука ужасно болезненная. Она способна превратить взрослого мужика в ревущего младенца.

— Похоже, нашли, — сказал Ким, разглядывая снимки шеи и таза. — Шейные позвонки целы, кости таза — тоже.

— Доктор, — с тревогой в голосе окликнула Когана старшая сестра, — у нее давление падает. И тахикардия нарастает.

Обернувшись, хирурги дружно уставились на мониторы. Систолическое давление 80. Пульс 170. Гемоглобин 12.

Киму стало не по себе. Он глянул на Когана. Обоим пришла в голову одна и та же мысль.

— Ну что, я промою?

— Нет, лучше я сам.

Коган вернулся к столу и потребовал инструменты для промывания брюшной полости.

— Быстренько! — Говорил Коган по-прежнему спокойно, но вся бригада немедленно перешла на авральный режим. Все знали его манеру. Коган спешил только тогда, когда того и вправду требовали обстоятельства. Не то что некоторые.

«Промывкой» они называли перитонеальный лаваж. В брюшную полость впрыскивали физраствор, а потом откачивали. Если в откачанном физрастворе обнаруживалась кровь, значит, у больного внутреннее кровотечение. Коган сделал в области пупка надрез и вставил в него тонкую трубочку. Затем подсоединил трубочку к шприцу с физраствором, затем, надавив на поршень, медленно ввел жидкость в брюшную полость и снова выкачал обратно.

Жидкость в шприце была ярко-алой.

— Сильное кровотечение. — Коган передал шприц медсестре и добавил: — Ну что ж, дамы и господа, похоже на разрыв селезенки. Давайте сюда кровь для переливания, шесть доз, физраствору побольше, и бегом в операционную.

Вся бригада засуетилась вокруг больной. Нужно было переложить девушку на каталку и не забыть флаконы для капельницы.

— Кристен, — сказал пациентке Коган, — ты молодчина. С тобой все будет хорошо. Но нам нужно перевезти тебя наверх. Там мы сможем разглядеть то, что у тебя внутри, поближе. Если понадобится. Где твои родители? Нам нужно их согласие на операцию. Им можно позвонить?

Коган знал, что девушка не в силах ему ответить. Но он обязан был хотя бы попытаться найти родителей несовершеннолетней больной и получить их согласие на операционное вмешательство.

Кристен не поняла, чего от нее хотят, и закрыла глаза.

— Так, ладно, поехали, — громко скомандовала сестра Вексфорд. — Доктор Ким, вы спереди или сзади?

Доктор Ким взялся за каталку, Пэм подталкивала ее сзади. Все, на этом работа бригады была окончена. Теперь девушка официально поступала в распоряжение доктора Когана.