Когда завершилась последняя, третья пара и все мы вышли из раздевалки, Нинка сказала мне, загадочно улыбаясь:

— Пошли ко мне, Катринка. Я тебе такую новость скажу, закачаешься, — внезапно ее тон переменился, сделался очень кротким и уважительным: — Здравствуйте, Александр Борисович! — пропела она.

Наш декан с улыбкой кивнул нам и поспешил дальше по своим важным делам.

— У, пень трухлявый, — зло сказала ему Нинка. Преподавателей она не любила за то, что они были преподавателями.

— Забей на декана. Что у тебя за новость?

— Пошли ко мне, тогда скажу! — схватила меня под локоть Нинка.

— Мне домой надо, — сопротивлялась я. — Нелька скоро из художки придет, а у нее ключей нет — вчера где-то потеряла.

— Вот дура твоя Нелька. Ладно, тогда к тебе пойдем, — решила Журавль. — И вообще у вас семья большая, неужели дома никого не будет, кроме тебя?

— Не будет, — вздохнула я. — Папа уехал рисовать натюрморты к друзьям на дачу…

— Представляю, что за натюрморты получатся, — хихикнула подруга. — Очередная гадость. Зеленое небо в полоску, вместо деревьев — невидимые обычному глазу инопланетяне с тремя хоботами. А вместо солнца — большой-пребольшой глаз навыкате.

Да, родитель и не такое может изобразить. Фантазия у него большая и странная.

— А чего ты тогда при нем его работы хвалишь? Сказала бы, что он дерьмо рисует. Ты его похвалишь, а он мне потом три дня мозги проедает. Мол, Нина такая чудесная, и художественный вкус у нее имеется, и работы мои она понимает. — Я в шутку рассердилась.

— Я говорю так, чтобы меня любили, — опять хихикнула она. — А остальные где?

— Брат оторвал-таки задницу от стула, а очи от монитора и поперся на какой-то флешмоб. А потом он пойдет к другу. Леша еще позавчера уехал на какой-то показ мод в Петербурге. Возомнил себя крутым дизайнером. — Я улыбнулась.

— Могла бы соседям ключи свои оставить, — нашла еще один повод придраться Нинка.

— Я хотела оставить, да некому. Настя сегодня на работе, ее предки и бабушка укатили. Татьяна Олеговна из тридцать шестой уехала к дочери. А с остальными соседями мы не дружим, — вздохнула я.

Что правда, то правда. Мы жили на последнем этаже, и папа с дядей попеременно затапливали соседей снизу. Как-то так получалось, что вода от нас шла не только к тем, кто непосредственно проживал под нами, а во все квартиры нижнего, одиннадцатого, этажа. Иногда даже до десятого протекало. Соседи же постоянно приходили к нам и ругались. Они вообще постоянно устраивали скандалы. Весьма забавные, надо сказать. Считают нас, Радовых, сумасшедшими.

— Как у вас все сложно. Тогда я беру такси, и едем к тебе, дорогуша.

— Как хочешь, — не стала спорить я.

Как я уже говорила, у Ниночки с собой всегда есть приличная сумма денег, и потратиться на такси для нее — сущий пустяк.

Уже через полчаса мы сидели в моей квартире, пили чай и глядели в окно с высоты двенадцатого этажа. Я всегда радовалась, что мы живем так высоко, — вид из окна всегда был отличным, в любую погоду. Да и небо не загораживали другие дома, поэтому я имела счастье в любое время любоваться на любимые облака или на луну со звездами.

— Выкладывай, что ты там узнала?

— Я узнала… Кать, ты просто закачаешься! Короче, эти две дуры, ну, Кривоносая и Ботаничка, базарили об одной тетке, которая занимается магией.