Сомелье приносит четыре бутылки разного красного.

– Белое никто не заказывал, верно? – спрашивает он.

– Нахер белое! – восклицаю я. Слишком громко. Но это моя вечеринка. – Даже ваш местный гомосексуалист запивает мясо только красным вином.

Сомелье слегка ошарашен, а мои одноклубники оглушительно ржут.

Эриксон поднимает руку.

– Но я взял себе рыбу.

– Сам виноват, – отвечают ему, и в Эриксона летят скомканные салфетки.

Просто еще один вечер с лучшими мужиками Торонто.

Эриксон поднимается из-за стола.

– Тогда закажу что-нибудь в баре. – И уходит наверх.

Джейми обсуждает с Леммингом нюансы стратегии, и я стопроцентно не хочу их прерывать. Может, общение с таким же защитником поможет Леммингу преодолеть свою неприязнь к ЛГБТ. Так что я молча забираю у Джейми пустую пивную бутылку и заменяю ее на бокал с красным вином.

– Черт, я тоже заведу себе мужа, если он будет подносить мне вино, – острит Фосберг.

– Именно поэтому он и женится на мне, – подмигнув, говорю я.

Джейми, прервавшись посреди предложения, отвешивает мне шуточный подзатыльник, а после заканчивает свою мысль о «ловушке» в нейтральной зоне.

– Кстати… – заговаривает Хьюитт. В моей рубашке он выглядит просто убойно. – А как вообще женятся двое парней? Ну… кого ведут к алтарю?

Мы с Джейми оторопело переглядываемся. Потому что не обсуждали этот вопрос. Его и все остальное предстоит решить Джесс.

– Э… – говорю я. – Каннинг? Есть мысли?

Он пожимает плечом.

– Да кому нужен алтарь? Думаю, мы просто найдем какого-нибудь судью и поженимся у моих родителей на веранде. А потом съедим целую гору ребрышек. Моя мама гениально управляется с грилем.

Глаза Хьюитта приоткрываются шире, и я практически вижу, как над его головой появляется лампочка.

– Значит, когда женятся мужики, то еда на их свадьбе лучше, чем на обычной.

– И есть пиво, – прибавляет кто-то.

– Но торт все равно должен быть, – возражает Блейк. – Я где-то читал, что свадьба без торта считается незаконной.

В этот момент возвращается Эриксон. Без алкоголя. Но – внимание – тоже в той самой рубашке. В ярко-зеленой «гейской» рубашке.

– Бля-я-ядь, – медленно выдыхаю я. И тыкаю Джейми локтем. – Бэби, ты это видишь? Меня разыграли.

Он поворачивает свое красивое лицо. Эриксон, стоя в конце стола, жестикулирует, словно накаченный регулировщик.

– О боже! – Джейми давится смехом. – Это надо заснять. – Он достает телефон. – Все трое, идите сюда.

Джейми делает свое фото. А через пару минут Блейк выскальзывает из-за стола и возвращается в такой же рубашке. Размера двадцатого, ну или какой там носит наш зверь. До меня внезапно доходит, что мои парни – каждый из них – выложили по две сотни баксов, не считая оплаты срочной доставки, только ради того, чтобы устроить мне этот сюрприз. Это глупо, что меня страшно растрогало их сумасшествие?

Черт. Я становлюсь сентиментальным.

– Блейк, – хриплю я. – Как, черт побери, ты это обстряпал?

Он отхлебывает вина.

– Воспользовался своим ключом. Обыскал вашу квартиру, чтобы узнать, кто пошил твою рубашенцию. Пока нашел ее, пришлось полчаса покопаться. Мужик… тебе следует научиться распаковывать свой чемодан.

Джейми стукает меня по плечу.

– Слышал?

– …посмотрел, что за фирма, и погуглил ее. Как два пальца, короче.

Фосберг встает.

– Я следующий. Все равно мне надо отлить. – Он уходит и через пару минут возвращается тоже в зеленом.