Изменить размер шрифта - +

Сразу за массивной дверью конторка. За ней человек в чёрной форменной одежде частной охраны. На голове фуражка с восьмиугольной тульей, как у американских копов из кино. Для полноты образа не хватало только жевательной резинки во рту, тяжёлой нижней челюсти и солнечных очков, за которыми прячутся серые безжалостные глаза.

Охранник отвлёкся от мониторов, перевёл на меня уставший взгляд.

— К Арсению Петровичу?

— К нему. Мы договаривались, — кивнул я.

— У вас при себе документ, удостоверяющий личность, имеется?

— А что, это необходимо? — удивился я.

— Вас разве не предупреждали? — нахмурился охранник.

Сейчас он вытащит из кобуры верный «кольт», направит на меня и станет монотонно зачитывать мои права.

Усмехнувшись таким мыслям, я полез во внутренний карман куртки, достал водительское удостоверение и протянул охраннику (забавно, права получил, а вот машину купить не сподобился). Пока тот старательно переписывал мои данные в толстый журнал, я неловко переминался с ноги на ногу. Ботинки промокли и сильно хлюпали. Если подошва окончательно отсыреет и отойдёт, будет совсем плохо — другой пары у меня нет.

— Всё, — вернул мне права охранник. — Можете идти. Вас ждут.

— Спасибо!

— Номер квартиры помните?

— Конечно.

— Тогда не смею задерживать. — Охранник разом потерял ко мне интерес.

Я поднялся на второй этаж. Здесь было всего по две квартиры на площадку. Нужная мне — та, что справа. Указательным пальцем утопил кнопку звонка и ничего не услышал. Звукоизоляция в квартире на уровне. Да и всё остальное тоже.

На пороге появился немолодой мужчина, лысоватый, близорукий. Одет в синие потёртые джинсы, свитер с воротником, закрывающим горло. На ногах домашние тапочки.

От всего облика сразу пахнуло каким-то уютом, особенно когда он улыбнулся и с добродушной интонацией спросил:

— Иван Егорович? Елисеев?

— Да.

— Ну, а я и есть Арсений Петрович. Это со мной вы говорили по телефону.

— Очень приятно.

— Что же это я вас на пороге держу! Пожалуйста, проходите. — Он посторонился. — Обувь можете не снимать, у меня сегодня не прибрано. Домработница, знаете, заболела, а самому как-то недосуг.

Домработница… кхм.

Я с сомнением оглядел промокшие ботинки. Хозяин квартиры правильно истолковал мой взгляд.

— Да вы не стесняйтесь. Наследите, так наследите. Грязнее, чем сейчас, всё равно не станет. Давайте-ка в кабинет мой пройдём, там и поговорим.

— Как скажете.

— Да, — обернулся он на полпути, — а не попить ли нам чая или кофейку? Погодка мерзкая, вы только что с улицы… Поддерживаете?

— Благодарю. От кофе я бы не отказался.

Последнюю банку с растворимым кофе я прикончил ещё на прошлой неделе. Не то чтобы был фанатом этого напитка, но утро без кофе — не утро. И насчёт погоды хозяин не ошибся. Действительно мерзкая.

Арсений Петрович по-прежнему играл роль добродушного хозяина:

— Чёрный или со сливками?

— Без сливок, пожалуйста.

— Прекрасный выбор. Подождите меня буквально пару минут. Я скоро.

Пока Арсений Петрович хлопотал на кухне, я плюхнулся на мягкий (мечта сибарита) кожаный диван и с удовольствием откинулся на спинку и вытянул ноги. Господи, благодать какая! После всей этой сырости и промозглости наконец-то попал в уютное тёплое помещение. А сейчас ещё и кофе угостят. Разве не лепота?

Кабинет Арсения Петровича словно сошёл со старинных фотографий, живописующих быт писателей-классиков советской поры.

Быстрый переход