Кайзер был в шоке, он сидел и тупо смотрел на мерцающую огоньками радиостанцию, и, не мог не произнести ни слова.

   - Ваше Величество, - спросил я, - вам плохо? Может быть, стоит позвать врача?

   Услышав мой голос, Вильгельм пришел в себя, и как-то жалобно посмотрев на стоящего рядом с ним Антона, снова поднес микрофон ко рту.

   - Господин адмирал, - сказал кайзер, и в его голосе неожиданно снова зазвучал металл, - клянусь честью, это наступление начато без моего ведома и вопреки моему прямому приказу. Фельдмаршал Гинденбург нарушил мой приказ о прекращении огня. И он, и генерал Людендорф будут строго наказаны. Я сию же минуту отдам соответствующее распоряжение.

   - Скорее всего, наказывать вам никого уже не придется, - каким-то устало-спокойным голосом ответил адмирал Ларионов, - После первых же выстрелов с германской стороны мы ввели в сражение наши резервы. Через час после начала немецкого наступления, по местечку Рекстинь, где находился штаб 8-й германской армии, авиация с моего флагманского корабля нанесла массированный бомбовый удар.

   По имеющимся у нас данным фельдмаршал Гинденбург, генералы Людендорф и Гутьер уничтожены вместе со всеми офицерами штаба. Управление 8-й армией полностью нарушено. Наши ударные части вступили в бой и, вместе с сохранившими боеспособность частями русской армии, сейчас проводят операцию по уничтожению наступающих германских войск...

   Кайзер снова побагровел и выругался, - Ферфлюхте Шайсшвайне! Из-за этих двух мерзавцев погибнет сотни, тысячи, десятки тысяч, честных и верных мне солдат и офицеров германской армии!

   - Господин адмирал, - он снова обратился к командующему русской эскадрой, - я хочу попросить вас приостановить наступление. Я лично отправлюсь на фронт, чтобы взять командование на себя. А из Ставки всем командирам дивизий и полков сей же час будут отправлены подписанные мной телеграммы о том, чтобы они не вступали в бой с частями русской армии. Я немедленно прикажу им начать отход в юго-западном направлении, чтобы выйти из соприкосновения с вашими войсками. Если германские части окажутся в окружении, им будет приказано не оказывать сопротивление, а сложить оружие.

   - Ваше Величество, - после некоторой паузы ответил адмирал Ларионов, - я готов отдать распоряжение не преследовать отступающие немецкие войска. Но это лишь после того, как получу гарантии лично от вас в том, что германские войска больше никогда не нарушат прекращение огня.

   - Я готов дать вам такие гарантии! - воскликнул кайзер, - но, наверное, вам мало одного только моего честного слова?

   - Простите, Ваше Величество, - ответил адмирал Ларионов, - но после того, что произошло сегодня утром, мы не можем полагаться на одни лишь слова.

   - Так какие, черт возьми, вам нужны гарантии?! - воскликнул кайзер. Лицо его пошло пятнами. Он нервничал, но старался не показать это нам, тем, кто стал невольными свидетелями его унижения.

   - Ваше Величество, - ответил адмирал Ларионов, - нам будет достаточно, если войска 8-й германской армии немедленно отойдут за Западную Двину, и очистят Ригу. Те части, которые не в состоянии этого сделать, должны сложить оружие. Водная преграда разъединит противоборствующие стороны, и не позволит повторить то, что произошло сегодня... - внезапно адмирал на некоторое время замолчал, а в динамике послышались приглушенные голоса говорящие по-русски. Потом русский адмирал продолжил, - Да, кстати, только что доложили что конно-механизированная группа хорошо известного вам генерал-лейтенанта Михаила Романова уже захватила Иксюльские переправы, и вышла в рейд на левый берег в общем направлении на Митаву.