Грохот выстрела еще не успел смолкнуть в ушах артиллерийского расчета, а обслуга уже торопливо банила и вычищала ствол орудия, не видя, как оставляющие за собой дымный шлейф бомбы врезались в створки ворот, не долетев до нужной отметки всего несколько локтей. Кованые створки протестующее прогнулись назад и, пружиня, оттолкнули опасные снаряды обратно. В результате после взрывов шести бомб перед воротами образовались небольшие воронки, а от ударной волны и вылетела пара осколков из каменных блоков, стоящих рядом воротами.

    - Четверть насечки выше, приготовить орудия!– спокойный голос майора не выражал никаких эмоций, он делал свою работу и делал надо заметить вполне неплохо.

    - Майор Юркевич, после этого залпа пусти пару каленых гостинцев за стены, авось что-нибудь получится, все-таки погодка неделю солнечная стоит…– приказал генерал-майор, рассматривая мельтешение обороняющихся на стенах.

    - Будет исполнено, господи генерал-майор!– вытянувшись перед командиром, ответил Юркевич.

    - Вот и ладненько.

    Два часа орудия стреляли без перерыва, после чего их оставили в покое, залили раскаленные стволы водой, вычистили, протерли насухо, дали десяток минут отстояться, после чего заложили картузы и приготовили палильные трубки, ожидая приказ командира. Чуть позади артиллеристов постоянно стояли в четырех шереножном строю один из полков, готовые по первому приказу выступить вперед. Остальные воины находились в лагере, отрабатывали строевые приемы, или занимались хозяйственными работами, и только некоторая часть могла позволить себе отдохнуть.

    Так прошел еще один день осады Кексгольма, бомбардировка ворот ни к чему не привела, только пара выбоин по сторонам, да стесанные углы стен на въезде в город-крепость. Каленые ядра тоже ни к чему не привели, появившийся было дымок, как и прошлый раз тут же пропали, а суета на стенах вовсе поутихла, город оказался подготовлен к осаде лучше, чем предполагал генерал-майор. Но Третьяк не отчаивался, все ведь только начинается, места старой и новой кладки отмечены, толщина некоторых участков тоже, так что сделать проем в стене на крайний случай артиллерия русского отряда вполне способна, правда и времени это займет много больше, чем, если получится выбить из пазух ставни ворот.

    На ночь возле батарей вновь разместили две роты фузилеров, на опушки расположился эскадрон драгун, в случае вылазки врага у русских войск был весомый аргумент против хитрости коменданта города. Однако ночь прошла спокойно, видимо вчерашняя неудача сильно ударила по боеспособности города или просто комендант решил поберечь силы для отражения штурма.

    …Три дня были похожи друг на друга как две капли воды. Та же безуспешная бомбардировка, плотное кольцо осады и огрызающиеся иногда гарнизонные орудия, чаще всего укладывающие свои снаряды в паре десятков саженей от батарей. Лишь однажды 6-фунтовая бомба умудрилась пролететь все расстояние до батареи и взорвалась рядом с палаткой майора Юркевича, как раз в тот момент, когда он собирался обедать. Один из осколков попал в железную тарелку майора, подкинув ее вверх, как раз в лицо командира артиллеристов. Шума было много, а проклятий еще больше, но вот успеха в бомбардировке ворот все-таки не наблюдалось.

    Майские дня становились все жарче, появились первые гниды, летающие перед самым носом солдат, облепляющие по ночам беззащитные участки тела, высасывая кровь. Природа проснувшаяся ранней весной, сейчас расцветала пышным цветом. Но на всю лирику, видимую даже невооруженным глазом у генерал-майора не было времени, дней становилось все меньше и меньше, и отправлять к Выборгу требуется как можно раньше, предварительно взяв этот чертов Кексгольм!

    Вызвав к себе своего заместителя полковника Ларина, Третьяк приказал готовить осадные лестницы, материал для которых уже был давно собран и теперь распиленные куски молодых стволов березок лежали ровными штабелями под навесом из еловых лап внутри лагеря.