- Ура!– со стороны лагеря в ряды татар ворвалась легкая конница казаков, следом за ними, расширяя прореху в толпе крымских татар, влетели и драгуны, в упор расстреливавшие из своих пистолей ошеломленного противника.

    За спинами подоспевших на помощь отряду Голицына драгун на марше под барабанный бой разворачивался трех шереножный строй фузилеров в первых рядах, с которыми стояли рослые пикинеры, держа на плечах 4-х метровые рогатины и копья.

    - Давайте братцы, подсобим своим товарищам!– молодой сержант, видимо еще недавно получивший столь ответственное звание разрядил в упор свой пистоль, размозжив голову незадачливому казаку-перебежчику.

    Драгуны с донскими и терскими казаками быстро пробились к окруженному многотысячному отряду, на пути вырезая всех подвернувшихся врагов, однако при этом, не углубляясь во враждебный клин. Стрелки между тем, разбившись поротно, под приглядом капитаном и майоров расстреливали свой нехитрый боезапас, а пара рот гренадер бросала под ноги маленьким ногайским степным лошадкам крымчан дымящиеся чушки. Взрываясь бомбы, приводили в безумие животных, не привыкших к столь неожиданному звуку.

    - Окружай его, окружай, братцы, это же предатель, наш скотский!

    Атаман Матвеев с дрожью глядел на казацкого старшину предателей – Орлика, с лихостью рубящегося в первых рядах. Мастерски владея саблей, он умудрялся противостоять двум, а то, и трем противникам, но и его чудодейственному мастерству был свой предел. Хитроумные приемы казаков, с успехом применяемые против драгун, против своих же соотечественников помогали мало, а если учесть, что от 5 тысячного отряда запорожцев осталось едва ли три тысячи, да и те, разбросаны по всему фронту атаки…

    Нет спасения от пущенной в упор пули, с дикой яростью раскалывающей черепа и кости ярых поборников свободы своих земель, свободы казачества и свободы права грабить и жить в анархии, через несколько столетий именуемой демократией.

    - Отжимай его к нашим ребятам, хлопцы, айда за мной!

    Атаман, увидев, что татары постепенно отходят в сторону, не успевая меняться в толпе, падая под свинцовым градом отряда Голицына и помощи из полевой крепости, бросился с четырьмя сотнями на перерез сильно поредевшему отряду Орлика. Сшибка! Звон ударов, яростное сопение, удар в зубы гардой палаша или шпаги, а то и просто укалывая кончиком сабли, донские казаки смогли отбросить оставшуюся сотню предателей в сторону эскадрона драгун, разворачивающегося для разгона к ново атаке. Увидев, что один отряд врага так удачно подставил сой фланг, капитан драгун радостно осклабился и бросил своего серого коня вперед, зная, что его молодцы неотступно следуют за ним.

    - Дожмем сучьих сыновей!– кто-то из молодых казачков залихватски свистнул и упал на спину своего коня, пронзенный стрелой с черным оперением. Татары пытались отбить попавший в западню отряд, но кроме обстрела издалека они на большее не решились. Видимо и союзник то им не шибко нужен…

    - Вы вовремя князь, один господь бог знает как вовремя. Теперь точно повеление царя нашего Алексея выполним и крымских татар не пропустим, а еще месяца два и с подкреплениями из центральных губерний сможем к Перекопу пойти. Если приказ будет,– с улыбкой облегчения сказал генерал-поручик Алларт, пожимая руку Дмитрию Голицыну.

    - Да, жарковато у вас здесь, Людвиг,– усмехнулся генерал-лейтенант, утирая со лба капли пота.

    Бой закончился всего час назад, пополнение с семьюстами обозными телегами прошло в лагерь, вместе с ним зашли и уцелевшие восемь с половиной тысяч солдат, около четырех сотен солдат в темно зеленых мундирах остались лежать на земле. Хорошо, что всех раненых удалось забрать с собой, да еще и гостинец государю прихватить удалось.