- Так ведь пить нельзя ее.

   - Поэтому и говорю тихо. Притащите ставьте на плиту и кипятите. Вскипит сразу, дураки не выключайте воду. Чуть позже. Пусть остынет и посмотри что на поверхность всплывет.

   - Что всплывет?

   Ханин раздраженно махнул рукой и сказал:

   - Хрен с ним... меня позовите я посмотрю. Я в комнате за кухней. Понятно? Молодец. Потом всех на поиски чая и сахара. Если эта вода не пригодится у нас есть еще что вскипятить.

   Уже обращаясь ко всем остальным Ханин сказал:

   - Так... Я вижу все поели уже? Молодцы. Всем кто не занят отдыхать и не мешать тем кто работает. Ясно? И не храпеть, рыбы... меня разбудите.

   Под чуть слышные смешки Ханин пошел в комнату. Главное не переборщить в распущенности. Главное что бы они не забылись. Главное что бы он остался для них командиром. Иначе быть беде. Пойдут другие дома рушить. Сбегут на подручных средствах. Утонут к чертям. Если командир становится классным парнем - он перестает быть командиром. Старая избитая истина. Но нельзя строить этих детей после стресса, что они пережили. После того как трое суток они срастались с лопатой. Нельзя. Ханин не мог не подбадривать их своими иногда плоскими шутками. Потому что депрессия еще хуже. А депрессия окруженного вообще непобедима. Значит пусть лучше прикалываются и веселятся. Пусть спят и отдыхают. Не могут спать и отдыхать? Ханин найдет им занятия. Надо будет, пойдут дома обкапывать на всякий пожарный. Главное что бы все настроения в роте были подконтрольны.

   Он хотел было завалится на кровать но в последний момент заметил на ней неровность и понял что под одеялом, укрывшись с головой кто-то спит. Осторожно что бы не разбудить Ханин приподнял край одеяла и посмотрел на бритую башку наглого курсанта из взвода Серова. Толи изумление может передаваться мысленно толи еще что, но курсант открыл глаза и увидев мутными глазами командира вскочил и выпалил еле шевеля губами:

   - Виноват, господин стший ленант.

   - Ты чего, воин?... - изобразил изумление Ханин.

   - Плохо себя чувствовал...

   - А... А сейчас как?

   - Спасибо хорошо.

   - Как зовут, имя?

   - Михаил Хамейлянин, господин старший лейтенант.

   - Забирай одеяло и иди ищи себе место. Койкой я с вами делится, засранцы, не собираюсь. Все, вали отсюда, курсант Михаил.

   Благодарный непонятно за что курсант схватил одеяло в охапку и выбежал из комнаты.

   Ханин брезгливо провел рукой по простыне. Сухая. Хотя какого черта!? Он сам промокший до нитки. Ну не раздеваться же...

   Он все же разделся, одолжив у неизвестного хозяина тренировочные брюки и футболку. Форму он вынес к бойцам и развесил ее подвинув по сторонам висевшие рядом с печкой на веревке робы курсантов. Курсанты молча улыбаясь оценили его прикид - синие обтягивающие штаны и канареечного цвета футболку. Пусть только что-нибудь вякнут. Ханин сообщил, что тогда оденет их в найденные в том же шкафу женские причиндалы. Вот пусть потом вся рота ржет.

   Кровать возмущенно скрипнула, а Ханин блаженно улыбнулся. Как мало нужно воину для счастья. Он честно не собирался спать, еще надо было и с мичманом переговорить... Так получилось...

   3.

   Артур молча поднялся с табурета и сказал присутствующим.

   - Слышите, короче... Надо валить из города. Вода уже вон Невский залила. Еще чуть и мы потонем все здесь нахрен.

   - Артист, но решили же что остаемся! Вон сколько барахла собрали. Не бросать же.

   Артур подошел к распахнутым оконным рамам без стекла и закурив сказал:

   - Конечно, не бросим. Ничего бросать нельзя.